Монстр Автор - Айвор Зегерс Рейтинг - PG, slash Пары - Джес/Зерг, Карин Рейтинг: ООС, пока без непристойностей, но некоторые описания могут вызвать отвращение. Примечание: продолжение фика «Сон?».

Его высочеству Зергу Форбарре скоро исполнится 24 года. Он окончил Имперскую Военную Академию, затем отпраздновал совершеннолетие и вскоре после того женился. Он по-прежнему увлекается древним огнестрельным оружием. Укладывает в яблочко пулю за пулей, медленно пятясь назад. Выписывает вензель царского рода на листе, прикрепленном к мишени. Левой и правой рукой стреляет одинаково метко. Принц не обманул ожиданий Императора, подарив ему внука. Грегор – здоровый малыш, живой залог долгого царствования династии. После рождения сына принцесса Карин полностью посвятила себя заботе о нем и отдыху после родов. Когда в полтора года ребенок был окончательно отлучен от груди, придворный медик счел мать достаточно оправившейся, чтобы возобновить супружескую жизнь.

Летней ночью дежурившие рядом с апартаментами принцессы охранники услышали выстрел, вышибли дверь супружеской опочивальни и ворвались внутрь. Обнаженная Карин Форбарра задохнулась в конвульсивных рыданиях. Полностью одетый Зерг Форбарра нехорошим голосом спросил «Что надо, парни?» и следующим выстрелом погасил еще одну свечу в старинном канделябре у постели. Охранники ретировались в замешательстве и немедленно связались со старшим по званию сотрудником СБ, как и было положено во внештатной ситуации.

Наутро император Эзар вызвал сына к себе для разговора. С тех пор наследник Барраярского престола встречался с супругой лишь на официальных церемониях, требовавших присутствия их обоих. Принцессе Карин была предоставлена личная охрана, о которой будет рассказано в свое время.

В тот сезон наследник барраярского престола не единожды почтил своим присутствием оперу «Кармен», в которой главную партию исполняла молодая певица Виталина Бранко, чей голос сравнивали с потемневшим серебром.

- Любовь свободна, мир чаруя
Законов всех она сильней.
Меня не любишь, но люблю я…

Грохот отдался эхом от сводов зала. Певица упала как подкошенная. Высокий шиньон, в котором был скрыт усилитель звука, слетел с головы. Инструменты нестройно всхлипнули по арии, убитой наповал, и умолкли.

Простоволосая Виталина, оказавшаяся брюнеткой и без парика, беззвучно рыдала, приподнявшись на локте и атавистически театральным жестом простирая руку к публике. Зрители повскакали с мест, пытаясь разглядеть, обагрено ли кровью ее красное платье.

Луч прожектора медленно поплыл по залу и остановился на центральной ложе, кровавым пятном выхватив из тьмы застывшее блаженно-страдальческое лицо и дымок, поднимающийся из дула старинного дуэльного пистолета. Но только зашуршал по залу шепот «Кто это? Кто стрелял?», только успели некоторые дамы и господа поднять к глазам бинокли, как весь свет погас, и тут уж началась настоящая паника.

Имперская Служба Безопасности позаботилась о том, чтобы первопричина ее забылась. Чтобы пресечь спонтанные слухи, службы новостей на следующее утро наперебой сообщали о взорвавшемся софите, террористическом акте экстремистской группировки и пикантных подробностях биографии молодой оперной дивы, которые пострадавшая не могла ни подтвердить, ни опровергнуть, потому что была твердо уверена, что в самом деле убита и стала неупокоенным духом и Незримой Покровительницей рода. С этим убеждением девицу Бранко и возвратили в родную провинцию и даже пожаловали небольшой государственной пенсией.

*

Джес Форратьер занял свое место за длинным столом для конференций. Боевые капитаны и коммодоры коротко и озабоченно переговаривались, просматривали личные и-коммы, косились недоуменно. Неужели так заметно, что Джес Форратьер под синтетическими опиатами и Джес Форратьер уже семнадцатый день как без них – два разных человека? В капитаны произвели первого, за упорство, целеустремленность и – как там было в приказе - «за эффективную рационализацию распределения личного состава на объекты повышенной опасности». А второй сейчас пытается сориентироваться в кнопках комма и тупо припоминает, каким образом объекты повышенной опасности связаны с расположением космических судов в приграничных секторах, о котором сейчас пойдет речь.

Треск открывшейся двери раздался в гулком конференц-зале, как выстрел. Сутулый, огромный в красно-синем мундире, вошел его высочество Зерг Форбарра. Офицеры разом вскочили, загрохотав стульями. Принц вскинул голову недоуменно, будто полагал помещение пустым. «УзнАет?» - замер Джес. Но Зерг и не взглянул на собравшихся. Раздраженно махнул рукой: садитесь, мол. Прикрикнул на охранника, который включил было свет: «Не нужно, день на дворе». Один из последних дней августа угасал уже сейчас, в четыре пополудни - низкие тучи едва пропускали свет, вдали грохотало.

- Сектор 1, туннели на Эскобар, Зонтаг, Ботболь. – принц потыкал в кнопки, нависая над терминалом; картинка на мониторах сменилась. – Докладывайте. Очевидно, должность Верховного инспектора вооруженного пограничного флота была для принца не просто церемониальным званием. Какой-то коммодор, бодрясь и робея, завел речь о состоянии и количестве боевых кораблей.

Форратьер помнил Зерга трогательным неуклюжим подростком. Кстати, с того нелепого свидания и до сего дня второй сын графа Форратьера не получил ни единого приглашения в Императорский дворец, и порой задумывался, простое ли это совпадение. Теперь, будучи на шесть лет старше и фунтов на двадцать тяжелее, принц напоминал Голема, вылепленного из сырого теста. Землистое лицо пестрело пятнами, заметными даже в серых преждевременных сумерках – то ли шрамы от юношеской угревой сыпи, то ли раздражение от бритья. Джесу редко приходилось видеть человека столь непривлекательного. Он уставился на принца, пытаясь разгадать секрет его уродства, а через минуту уже пялился как завороженный, не в силах глаз отвести. Менялись изображения на экранах и докладчики. Форратьер смотрел на Зерга. По сторонам шеи заломило – он заметил, что бессознательно повторил осанку принца, которая напоминала боксерскую стойку: плечи вперед, корпус согнут.

- По поводу уязвимых секторов, - сказал Зерг.

Джес вздрогнул. Но принц изволил только ниже пригнуться к монитору и, делая пометки на интерактивном экране, стал излагать монотонным и несколько гнусавым голосом. Отец его, император Эзар отличается красноречием – даже его телевизионную речь по случаю Зимних праздников хочется слушать вечно. Будь Эзар на месте сына, он подобрал бы ключ к сердцу каждого из собравшихся здесь верных своих защитников отечества – вероятно, так бы он их и назвал. Его величество не чурается штампов, потому что понимает, что слово забудется, а в памяти останется его улыбка – сколько бы ни было перед ним народу, Эзар умеет улыбаться каждому в отдельности. Заклинатель народных масс знает, что его солдаты отдадут жизнь за отеческий прищур и задушевную шутку, а траектории вероятного направления атаки почтут за высокую честь просчитать сами. Этим знанием он не поделился с наследником, который добросовестно бубнит о распределении флота в зонах открытия ПВП-выходов.

Принц рассказывает что-то весьма дельное, это видно по тому, как Ральф Форхалас, однокашник Джеса в Академии, ныне обогнавший его по званию, кивает и делает пометки. Уймись, Ральф, парень тебя не замечает. Он как будто один в этом мире. Зерг вытаскивает распечатку и начинает рассуждать вслух о том, почему в секторе, находящемся между двумя точками угрозы, должны постоянно курсировать именно три боевых крейсера, а не два линкора, а в секторе… Принц сыплет информацией, а его не занятые стилом руки приступают к самоуничтожению. Джес завороженно следит. На месте содранного заусенца выступает капля крови. Принц вытирает палец о распечатку, бумага покрывается ржавыми полосами. Джес роется в кармане.

- …завтра в то же время, - заканчивает Зерг.

Мгновение неловкости: никто не желает встать прежде его высочества, а его высочество изволил задуматься над картой.

Стук каблуков вокруг стола не нарушил тишину, а оттенил. Слышно было, как у кого-то открылся рот, когда Форратьер взял принца за руку. Увидев ее поближе, Джес пожалел, что взял с собой только один кусок пластыря, а не упаковку. Заклеив ранку, он вскинул взгляд и едва успел удивиться проступившему изнутри прежнему юному лицу – как принц уже опустил голову, буркнул "спасибо" и поднялся.

Только закрылась за принцем дверь, как все тихо заторопились, избегая смотреть на Джеса. И когда он вышел последним и сощурился от яркого света в холле, он услышал торопливые удаляющиеся шаги и почувствовал, как вокруг него сгущается молчание, плотное, как защитное поле.