|
Fill-in story, Бел/Майлз, Бел/загадка.
Цепочка зарисовок-наблюдений за Белом Торном в разные моменты, от первого знакомства с Майлзом и до конца "Танца отражений". Наблюдениями делится кто-то, относящийся к Белу более чем тепло: они не только точно отражают его любовь к Майлзу и связанные с ней печали, но и ревность и тоску самого наблюдающего, которого Бел не замечает и у которого нет шансов. Конец фика: вспышка ревности, когда Бел целует Майлза - вспышка ужаса, когда становится ясно, что Бела выгоняют из флота - и тоскливая жалоба покинутого из-за "проклятого коротышки" любимым капитаном... "Ариэля".
Это будет небольшой рассказ о Майлзе и Грегоре. Никакого слэша - просто двое, лужайка, почти нетронутая бутылка чего-то покрепче, звёздное небо над головой и откровенность, для виду прикрытая алкоголем... Они смотрят на звёзды в небе, и вспоминают - старые времена, совместные похождения, недавнюю историю Барраяра... Они уже немолоды - у обоих дети, нынешнему наследнику престола примерно столько же лет, сколько было Грегору, когда погиб его отец.
...Грегор откинулся на траву и заложил руки за голову.
- Странно, что до сих пор не появился никто из дворцовой прислуги и не начал пугать тебя простудой и прочими ужасами - трава-то влажная, - подал голос Майлз.
- Ничего странного, - лениво ответил Грегор. - Я пообещал страшную расправу любому, кто посмеет меня потревожить.
- С каких это пор дворцовую прислугу останавливают пустые угрозы?
- Пустые - не останавливают. А вот угроза быть удостоенным чести стать частью личной свиты Его Императорского Высочества...
Майлз рассмеялся. Было отчего - Его Императорское Высочество был настоящим стихийным бедствием. По характеру он был до невозможного похож на "дядю Майлза", и даже тот факт, что наследник был как две капли воды похож на Императора, не останавливал периодически возникавшие при дворе слухи о том, что наследнику больше пошла бы фамилия Форкосиган.
- Это же негуманно, - с наигранным негодованием ответил он.
- Это работает, - всё так же лениво ответил Грегор. - У меня не так часто выпадает свободный вечер, чтобы посмотреть на звёзды... Вон, одна.
Майлз проследил за направлением взгляда Грегора.
- Орбитальная станция Е63-эпсилон. Параметры орбиты: высота - тридцать...
- Вот уж не думал, что ты на старости лет превратишься в такого зануду!
- На старости? А сам?
- Я всё ещё способен смотреть на звёзды. Просто смотреть, а не цитировать справочники...
Я не совсем знаю, чем это закончится. Тут и сюжета-то особо нет... Просто в какой-то момент Грегору придёт в голову, что остатки корабля его отца точно так же казались падающей звездой кому-то на Эcкобаре, а Майлз попытается его отвлечь, но сделает только хуже... И будет откровенность, и чья-то рука на чьём-то плече, и под конец - крепкое, чуть затянутое рукопожатие и молчаливое прощание.
Я написала бы длинный почти классический детектив примерно со следующим сюжетом.
Архипелаг Джексона какой-то очередной разработкой окончательно взбесил все спецслужбы обитаемой вселенной. Для выработки общей стратегии представители этих милых организаций собрались на пустующей, но пригодной к жизни планете на нейтральной территории (паранойя процветает). Из знакомых личностей - Даг Бенин от Цетаганды, сам Иллиан от Барраяра, Этан, и т.д.
Все идет замечательно, уже почти выработано соглашение - но тут у делегатов начинают пропадать мелкие вещи: ручки, запонки, брелки, кремы, духи и т.п. Народ начинает недоверчиво коситься на соседей, работа разлаживается, все кому не лень играют в сыщиков-любителей. Только параноики Саймон и Бенин пока не пострадали. Забыла, живут делегаты в подобии туркомплекса - одно бунгало на двоих делегатов. И барраярца додумались поселить с цетагандийцем, невзирая на протесты.
Далее - фрагмент:
- Гем-генерал, вы что-то потеряли?
В невинном вопросе начальника барраярского СБ Дагу почудилось нескрываемое ехидство.
- Потерял. Вы не видели небольшой хрустальных флакон с кисточкой? - Гем продолжал методично перебирать тумбочку в ванной.
- Тот самый, что стоял у зеркала? С содержимым светло-бежевого цвета?
- Да.
- Последний раз я видел его вчера в... - Саймон на секунду задумался, находя на чипе нужную информацию, - В 14-37.
Дагу следовало бы поинтересоваться, что в 14-37 Иллиан делал в его ванной комнате, и как он туда вообще попал, но гем-генералу было не до шуток. Пропал его крем для нанесения гем-грима. Для любого же уважающего себя цетагандийского офицера проще выйти на улицу голым, чем выполнять задание без положенной раскраски.
- Саймон, как вы думаете, кому мог понадобиться гем-грим? - Конечно он рисковал, посвящая барраярца в подробности происшедшего, но при всех недостатках этих дикарей склонности к клептомании за ними замечено не было.
- Я думаю, тому же, кто стащил мои часы с микрофоном... Но далеко он от нас не уйдет. - Спокойный голос Иллиана сулил неудачливому вору большие проблемы.
Оканчивается расследование (с опросом свидетелей, подозрением всех и вся) поимкой зверушки с изрядно облысевшей мордочкой. На Архипелаге сумели вывести телепатическую зверушку-шпиона, которая всю полученную информацию записывала на чип и подсунуть ее делегату от Старой Земли. Но с генами что-то напутали, в результате зверушка еще и воровала мелкие предметы, по типу обезьяны. А попавший на шерсть гем-грим заставил ее изрядно облезть...
И финальная фраза Саймона, что-то типа: "Целоваться с гем-офицером в гриме, похоже, не слишком безопасно..."
Пожалуй, была бы это комедия тех самых положений, с хорошей долей юмора, где-то по окончании уже всех написанных книг.
А началось бы все с того, что Айвен, как ближайший неженатый родственник Грегора, оказался обременен светской обязанностью сопровождать родственницу Очень Важного Лица, прибывшего на Барраяр с визитом. Цетагандийскую леди - вряд ли; на большинстве планет галактики ненаследная демократия, то есть родство со власть имущим статуса не дает... ну, пусть это будет Кшатрия. Кузину кшатрианского императора, вот. Каковая дама оказывается, как позже выясняется, почетным шефом Кшатрианского Иностранного Легиона, что по тамошним меркам вполне нормально, и не упускает случая взять с Айвена формальное обязательство посетить вверенное ей подразделение. Айвен, которого в этот момент по совокупности достали Майлз (которому надо с кем-то делиться своими переживаниями счастливой семейной жизни), собственная матушка (придумав ему кучу светских поручений) и Бай (тот просто по "доброте" душевной), дает свое слово.
А теперь - внимание! - Кшатрианский Иностранный Легион собирается судить о прославленных барраярских военных по Айвену Форпатрилу. И тот должен соответствовать. Ноблесс оближ.
А с другой стороны, есть шанс ошарашить и самого Айвена: что есть этот Иностранный Легион, и по каким меркам и стандартам туда набирается народ (не исключено такое разнообразие, что дендарийские наемники отдыхают)?
Айвен произносил речь. Если армейский опыт сослужил ему сейчас хоть какую-то службу, так это в умении держать марку за столом и не позволять языку заплетаться, пока запасы спиртного стремительно тают.
- ... Я, - выразительно повел он бокалом, - мечтал о переводе на корабельную службу непрерывно, с той самой секунды, как получил офицерские нашивки. Командование боевым крейсером - что может быть желанней этой цели? - "Если честно, я с большим удовольствием спровадил бы на патрульный крейсер матушку, а сам остался бы служить на своей уютной должности в генштабе". - И когда я понял, что мне будут позволены лишь отдельные спецоперации, - многозначительная, но короткая пауза, и невидимое слушателям содрогание при воспоминаниях о "спецоперациях" любимого кузена, - помимо рутинной работы по оперативному планированию. Понял, что надеждам не суждено сбыться...
Посетители офицерской кантины сочувственно вздохнули. Хором. Айвен машинально запретил себе думать, что этот вздох всколыхнул грудь некоторых солдат Легиона самым... соответствующим их полу образом.
- ...не скрою, меня не раз посещала мысль о том, чтобы объявиться в вербовочном пункте вашего Легиона. - "Ага, бывало: именно тогда, когда масштабы очередной совершенной им глупости грозили привлечь на его голову весь гнев Майлза". - Слава о нем идет по всей галактике, не миновав даже нас. - "Неудачно как-то сказал. То ли намекнул, что барраярцы - спесивые милитаристы, то ли что Барраяр - галактическое захолустье?" - И я рад, что мне предоставился случай совместить службу Империи и возможность своими глазами увидеть Иностранный Легион.
Он осушил бокал одним глотком, с удовольствием заметив, что лица легионеров за последний час сделались для него роднее и ближе, хоть и изредка странным образом двоились.
А эта история будет про то.... как Майлз в четырнадцать лет завоевал свой первый кубок на Окружных скачках. Помните, стояли такие у него дома, в серванте? Как поступил в Академию, стало явно не до этого, значит, все они еще его подростковых лет.
Наверное, главными героями истории станут Майлз, его дед и немного - сержант Ботари. Точнее, хотелось бы рассказать эту историю от лица Ботари, хотя этот товарищ по определению немногословен. Но кто его знает, может он молчит-молчит, а в уме такие монологи закатывает!
Разумеется старый граф Форкосиган хоть не слишком подавал виду, но храбростью и упрямством внука был польщен, хоть и ворчал, что, дескать, его мать устроит в доме настоящий конец света, если Майлз заработает себе пару лишних переломов еще и здесь. И здорово было бы посмотреть на жаркие споры, где Майлз отстаивает свое право выступать во "взрослой", вернее, вне возрастов категории, а граф срезает его, что мол, тот, слишком мал и вообще еще щенок, хотя в самом удачном для жокея весе. Или на то, как Майлз идет на конюшню и беседует там с призовым конем, заговаривая его на выигрыш в стиле "ну что тебе стоит прийти первым, фырчащее ты чудовище, вас же сахаром не корми, а дай как следует побегать?"
А рассказ называется так, потому что Майлз вбил себе в голову, что для боевого духа ему нужна поддержка на трибунах. И решил организовать себе команду поддержки. Но никто, решительно никто не желал играть эту роль...
- ... Но все-таки помпоны были хорошей идеей, - задумчиво заметил лорд Майлз. - Привлекательной. И я их уже сделал. Нельзя, чтобы задумка пропала из-за недостатка добровольцев, просто не понимающих, какую они возможность теряют.
Я так не считал. Бетанское спортивное шоу, запись которого милорд прокручивал уже несколько дней в поисках свежих идей, отличалось обычной для этого народа скудостью в одежде, поэтому в нелепых пушистых шарах в руках болельщиц был смысл: ими они хоть как-то могли прикрыться. Или хотя бы отвлечь внимание от того, что верхнюю часть своего наряда забыли дома.
- Я показал Елене... помпон, - торопливо поправился маленький лорд, понимая, что иной вариант не встретил бы у меня одобрения, - и объяснил, что с ним делают. Она в принципе не отказалась. Сказала, что все равно собиралась за меня болеть. Но ты же понимаешь, ее одной будет мало, хотя и здорово, что с вашим ростом ее видно в любой толпе. Но я сомневаюсь, сержант, что она согласится прыгать на трибунах с помпонами в руках и визжать.
- Да, м'лорд, - подтвердил я, обрадованный, что лорд Майлз сам это понимает. - Неприлично так себя вести девице в ее возрасте.
- Если вопрос в возрасте, подойдут старшие Куделки, - решительно сказал он. - Ну то есть старшие младшие Куделки, Делия и Марсия. Визжать они умеют замечательно, сам знаю. Надо бы попросить маму пригласить сюда капитана и Дру на выходные.
- Дети? Вы уверены, м'лорд? - усомнился я.
После того, как в прошлый раз молодой лорд водил юных Куделок в пещеру, смотреть на гнездо летучих мышей - еще та редкость в наших краях, - маленькая мисс Марсия лишилась изрядной пряди волос и действительно продемонстрировала все свои вокальные данные.
Мой юный сюзерен погрузился в мрачное молчание. Наверное, он счел эти дуракцие украшения талисманом на удачу, поэтому никак не решался от них отказаться.
- А, может, мне попросить у деда еще несколько оруженосцев? Они могли бы тоже... помахать с трибун, - милорд явно стушевался на середине фразы, посмотрев на меня и наглядно представив эти штуки у меня в руках. И неуверенно договорил: - Все-таки наши, родовые цвета, коричневый с серебром...
Итак, куда можно в принципе попасть? Во-первых, в историю (в смысле вляпаться в нее), во-вторых, в цель (например, на стрельбах), а в третьих, в какое-то помещение или в чью-то компанию. Объединяем все три варианта, и перед нами история обучения императора Грегора курсанта Г.Форбарры в Имперской Военной Академии.
Я полагаю, юный и самолюбивый Грегор своей императорской волей приказал (а его регент согласился и завизировал), чтобы к нему не относились с приличествующим званию снисхождением, а оценивали по меркам рядового курсанта, точно так же, как всех его товарищей. После этого зам. начальника Академии по кадрам пил таблетки горстями, СБ находилось круглосуточно в состоянии боевой готовности, а Иллиан не один день упрашивал лично Эйрела повременить с открытием военной службы для комаррцев хоть год, пока император не находится в безопасности дворца... Но не о том речь. Тем временем молодой Грегор, не зная обо всех этих проблемах (или не желая знать), бодро бегал на занятия и полигоны, наслаждаясь временной свободой маленького человека, находящегося в самом низу командной цепочки.
Нигде не сказано, будто Грегор был военным гением, чемпионом Барраяра по стрельбе или что-то в этом роде. И учился он, видимо, не плохо (стыдно все-таки, если император - троечник), но средне, с той же долей глупостей и ляпов, что допускает большинство курсантов (если Айвен утопил свой взвод в болоте, чем Грегор хуже?). Так что есть возможность, что на очередных зачетных стрельбах первокурсник Г.Форбарра, растерявшись или перепутав, а то и с недосыпу после чтения под подушкой всю ночь увлекательного исторического боевика, послал управляемую ракету не совсем в сторону мишени, вынудив инструкторов позабыть о достоинстве офицера и спастись из зоны поражения бегством. Попадание (уж попал, так попал!) в складной табурет за боевое засчитано не было, а курсанту за разгильдяйство, согласно его же собственному приказу, сгоряча влепили три наряда вне очереди.
А теперь начинается сам кусочек. Грегор на кухне чистит картошку в компании такого же наказанного, некоего оригинального персонажа, который, не смущаясь титулом и собственным простым происхождением, учит своего императора правильно держать ножик и не счищать половину клубня в помойное ведро...
- Хм! - только и сказал курсант Егоров, разглядывая очередной орех, плюхнувшийся в кастрюлю с холодной водой. По хорошему, орехом это быть не могло, потому что еще пять минут назад являлось не страдающим мутациями старым добрым картофелем, но художественная резьба по клубню, выполненная вторым курсантом, сократила его именно до вышеупомянутых размеров, не говоря уж о странной неправильной форме.
- Что "хм"? - оглянулся Грегор. Он просмотрел на выразительную физиономию своего товарища по несчастью и вздохнул. - Думаешь, не очень?
Егорову посчастливилось учиться в другой группе и не видеться ежедневно с собственным императором нос к носу, не говоря уж о совместном ползаньи в грязи на полосе препятствий или отмокания после нее в общих душевых. Если императорская воля - стать ближе к народу, кто он такой, чтобы возражать, вот только народ в его лице пребывал в некотром недоумении. От приятелей он твердо знал лишь то, что обращение "сир" строго настрого запрещено, но это не решало проблемы.
- Думаю, - Егоров совершил чудо дипломатии, умудрившись не назвать сокурсника ни по имени, ни по фамилии, - нам это ведро зачтут в лучшем случае как тренировочное. Т-ты... - запнулся он только на мгновение, но потом решил, что хуже уже не будет, - что, никогда картошки не чистил, честно?
Грегор помотал головой, с тем же чувством такта удержавшись от обиженного вопроса "а где?". Те редкие случаи, когда он видел картошку не в виде ровных поджаренных ломтиков и не фигурно выложенного на тарелке пюре, были в Форкосиган-Сюрло, где Майлзу иной раз вздумывалось устроить пикник в горах и запечь ее в золе.
- Нет, - честно признался он. - Покажи.
Рассказ в жанре "драма, дарк и экшн". Время действия - лет пять-десять после окончания последних книг; и Майлз, и Грегор уже в солидном возрасте в самом расцвете сил, давно облеченные семьей, властью и ответственностью.
А дальше - война: не важно, нападение цетагандийцев на Барраяр как таковой и/или чья-то атака собственно императорского крейсера, на борту которого сейчас находится Грегор и приближенные к нему персоны, включая одного Аудитора. Взрывы, разорванные переборки, дым, СБшник из императорской охраны то ли оказывается от Е.И.В. отрезан, то ли гибнет, и единственным путем спасения для оказавшихся рядом Майлза и Грегора в готовом разгерметизироваться коридоре остается спасательный пузырь, куда один из двоих забирается сам, а второго отправляет чуть ни пинком (подозреваю, что именно Грегор - Майлза, потому что у него пинательная сила выше, а рефлекторных порывов геройствовать - по определению меньше).
И весь не слишком длинный рассказ - это (по контрасту с нападением) медленное, тягучее и статичное описание дрейфа пузыря в открытом пространстве. И тоска ожидания и неизвестности.
Взмокший Майлз расстегнул ворот коричневого мундира и покрутил головой, машинально раздражденным жестом вытер шею платком, едва не задев локтем Грегора. Система охлаждения спасательного пузыря не справлялась до конца с двойной нагрузкой, застоявшийся в невесомости воздух быстро делался теплым и душноватым. Слава богу, сдает охлаждение, а не регенерация, напомнл он себе. Нынешняя духота - на самом деле скорее влажность. И... паника, перехватывающая горло.
- Ты не должен был оказаться здесь, - проговорил он тоскливо и скорее себе самому.
Грегор серьезно кивнул. - Я бы по достоинству оценил такое приключение в двадцать, но не в сорок. Сейчас оно кажется скорее... неуместным. Надеюсь, нас скоро подберут.
- Служба безопасности, потерявшая собственного императора - это... это, - Майлз возмущенно выдохнул.
Возмущение это было отчасти наигранным, намеренным, рассчитанным на то, что прилив гнева прибавит ему жизненно нужного сейчас адреналина. Того самого, от которого он - важный императорский чиновник, муж, отец семейства, - последние годы методично отучался, словно наркоман от пагубной зависимости. А ведь когда-то опасность была для него поводом радостно сорваться с места. Но как зовется бессильное оцепенение, которое накатывает на него сейчас? Старость? Или трусость?
Вот лицо Грегора было привычно непроницаемым, а в зеленоватом аварийном освещении - почти неживым. Он прижался к пластиковой стенке, подобрав длинные ноги и обхватив себя ладонями: то ли чтобы занимать меньше места в тесноте пузыря, то ли - буквально сдерживая себя. Ведь на борту злосчастного крейсера, до того момента считавшегося неуязвимым, находился не только барраярский император, но и его императрица. Но Грегор молчал, точно суеверно не желая произносить имя Лаисы, пока неизвестно, что с ней...