|
 Если вам понравилось, пожалуйста, оставьте отзыв - порадуйте автора. |
Тихим одиноким днем, в промежутке между составлением карт, Корделия была разбужена стуком в дверь ее квартиры.
Это он. Немного поколебавшись, он просто смотрит на нее некоторое время. Она смотрит в ответ.
-Ты... - и она останавливается. Остаешься? Сошел с ума? Плод моего воображения? – Пьян?
- Да, такую возможность нельзя исключить, - соглашается он. – Должен признать, что бренди и неважное путешествие не очень хорошо сочетаются.
- Я думаю? тебе лучше войти, - говорит она и закрывает за ним дверь. – Сколько ты планируешь здесь пробыть?
- Я могу оказаться полезен, - отзывается он с легким оттенком безнадежности. – Я имею в виду, что не могу, конечно, вступить в ваши вооруженные силы и я не эээ… ученый. Хотя у меня талант – бросать людей. Иногда даже через стены.
- Это точно, - говорит она и целует его, чувствуя вкус бренди на его губах. Бренди, сдержанность и… дом.
***
Лорд Форкосиган не интересуется политикой. Он ушел в отставку и со своей инопланетной женой и маленьким сыном ведет тихую жизнь в Форкосиган-Сюрло.
Таков уж обычай их семьи и их ближайшего окружения, который все члены семьи и прочие соблюдают неукоснительно. Маленький Петр Майлз, которого обычно называют Майлзом, чтобы различать со старшим носителем этого имени, счастливо носится по имению, замечательно ныряет с разбега в озеро и ныряет в воду со спины дедовой лошади. Леди Форкосиган делит свое время между присмотром за сыном и написанием длинных исследований для широкого круга бетанских научных журналов, став выдающимся экспертом в области орнитофауны Барраяра.
Эйрел правит Округом на собственный спокойный лад: он разбирается в мелких преступлениях и пограничных спорах и совершенно не умеет ездить верхом, к огромному неудовольствию отца. Он думает что, возможно, все они наконец-то обрели мир.
А в день, когда в воде находят маленькое, изломанное тело Грегора, он тихо садится во флайер и улетает, оставив все позади.
***
Главный недостаток Барраярской военной истории – это способ, которым она пытается придать значение всему происходящему, тогда как история иногда является простым стечением обстоятельств, кровавых и бессмысленных. Все говорят о чести и самопожертвовании, тогда как самопожертвование военных может быть потаканием собственным желаниям. Намного тяжелее принести в жертву жизнь, а не умереть. Жизнь одного человека ничего не стоит.
«С любовью та же история», - полагает Эйрел с горечью, в холодном белом свете зимнего утра быстро собирая с пола одежду и обувь и отбрасывая в сторону чистые белые простыни. В рассветных лучах человек, которого он покидает, выглядит на удивление человечным – ни безумцем, ни садистом. И это его заслуга: Эйрел может сказать себе что то, что он оставляет эту тишину позади, старого любовника, тень былой любви. Он уверен, что ослабил силу этого безумия. Сжег наиболее мерзкие ее проявления.
«Но в итоге Барраяр перемелет всех», - неожиданно для себя думает он. Барраяр выбрасывает настоящее и будущее обратно в историю, и, возможно, лучше обрести утешение там, где можешь его найти, и это скорее в подобной кровавой близости, нежели в мире.
***
Звук предупреждает ее о присутствии посторонних. Тихий треск, совершенно нечеловеческий звук, и мичман Дюбауэр выкатывается в поле ее зрения: его глаза широко распахнуты, смотрят в одну точку, закатились. Коммандер Нейсмит видела такой взгляд раньше, и он означает, что весь разум и здравомыслие исчезли, лицо обессмыслилось, остались лишь бездумные юные человеческие останки.
Мимолетный шелест нарушает маскировку, и она видит вражеского капитана. Всего лишь на миг он мелькает у навеса. Дюбауэр стонет от боли. Корделия чуть улыбается и стреляет.