|
Рассказывают, будто, что в старости Влад Ученый достал бумаги, где были записаны все его секреты, и потребовал разорвать их в клочья, а обрывки закопать в саду, где не вправе был находиться никто, кроме императора или его наследников. И будто бы в саду выросло дерево, чьи ветви открывали захороненные секреты. И будто бы Дорка приказал это дерево срубить, а из древесины сделать письменный стол и обшить ею стены этого самого кабинета, и теперь заклятое дерево охраняет императорские секреты.
Этим утром они прорубили вход в кабинет. Они нашли путь лишь потому, что Ксав бывал здесь ранее, иначе легенда так бы и осталась легендой. Но Ксав отсчитал шаги и оконные проемы и нашел вход. А Эзару хотелось считать, что легенда - всего лишь последняя насмешка Дорки. Прах и тлен, ничего более.
(Сегодня ночью умер мой сын, возражает он).
И вот Эзар проводит рукой по жилкам древесины и прижимает большой палец к пятну.
- На этом все, сир? - спрашивает Негри.
Они до сих пор все грязные, едва успели смыть с рук кровь. Тело Юрия убрали – чтобы те, кто должен, засвидетельствовали его смерть и передали дальше. Да, на этом все.
- Да, - отвечает он.
(Здесь Эзар хранил здесь свои секреты долгими темными ночами и днями, которые тянулись еще дольше. Негри сам приносит ему поесть. Ни у кого, кроме Эзара, желудок недостаточно крепок, чтобы сейчас приниматься за еду).
В кабинете темно и тихо. Негри самолично принес завтрак - те последние крохи, что у них с собой оставались после похода. Это простая солдатская еда, но Эзар смакует ее как пиршество, здесь, в самом средоточии императорских секретов.
(Эзар вспоминает последний разговор, который вели в этой комнате Петр с Ксавом. Эти двое то понижали голос, то снова переходили на крик, и, наконец, Петр "почтительнейше испросил соизволения откланяться". Спину он держал прямо, точно штырь проглотил, губы кривились. Ксав умер год спустя, и Петр сказал тогда: "Последнее слово осталось за мной". Это мало утешает.
Эзар думает, что стоило бы вызвать Петра к себе, чтобы в последний раз эта комната содрогнулась от форкосигановского гнева и брани. Он уже поднимает руку вызывать Негри, но качает головой. Этим вечером - нет. Не сейчас, когда он ждет и никак не может дождаться известий о сыне Петра, единственном мальчишке, у которого еще остается шанс пережить императорскую резню).
Война для них была средством завладеть империей. Но теперь они сохранят ее в мире. Теперь Эзару принадлежат их присяги. Ему принадлежит дворец.
Он держит планету у себя на ладони. И не выйдет из этой комнаты, пока не будет знать точно, как, черт побери, намерен с этим поступить.
(Теперь империя перейдет в наследство юному Грегору. Эзар только надеется, что тот лучше справится со своим бешеным псом-Форкосиганом, чем он сам. Но не зайдет так далеко, как Юрий, чтобы не принять той же кончины. Вот его последняя мечта о будущем).
Сейчас его окружают темнота и тайны. "Научите меня побеждать", просит император у призраков.
