|
 Если вам понравилось, пожалуйста, оставьте отзыв - порадуйте автора. |
Заместитель министра торговли Йанн Самзун успел высказать одну и ту же мысль уже пять раз за это заседание, и Грегор начал задумываться, нельзя ли ему зевнуть. Ему было не настолько скучно, чтобы всерьез желать, чтобы что-нибудь случилось и совещание было прервано. В последнее время он все больше предпочитал скуку бедствиям. Но все же сдержанный имперский зевок мог бы подтолкнуть Самзуна свернуть свою презентацию и передать слово кому-нибудь еще.
Грегор как раз набрал воздуха в грудь для зевка, когда двери в зал заседаний распахнулись, и внутрь ворвались шестеро здоровенных вооруженных людей и окружили императора. Он сдержал свою первую, натренированную реакцию, опознав в них собственных оруженосцев и сценарий СБ, и позволил им сомкнуться вокруг себя живым щитом. У них были учения раз в две недели, а несколько раз такая тревога проводилась всерьез. Грегор знал, что никто из них не имеет представления, почему их сюда прислали, и не задержится, чтобы ответить на его вопросы. Грегор едва касался ногами пола, когда оруженосцы уволокли его с заседания: по коридору до ближайшей комнаты-убежища.
– Полковник Фортала уже в пути, милорд, – сказал Текерей, старший оруженосец, когда дверь закрылась. – Он знает, что происходит.
Двое СБшников остались снаружи, а четыре вооруженных охранника встали, точно статуи, по углам крохотного, прекрасно защищенного кабинета. Грегор кивнул, нарочито медленно потянулся и сел за стол. Может, это незапланированная учебная тревога, а, может, произошло нарушение охраняемого периметра вокруг дворца – это самые распространенные причины, по которым императора хватали и уводили в безопасное место. А, может, случилось что-то серьезное. Грегор решил, что возвращаться на заседание и бороться с зевотой уже поздно. Самзун зануда, но сидеть и ждать объяснений СБ – еще скучнее.
Полковник лорд Фортала прибыл через пять минут. Охранники из СБ у дверей тщательно его просканировали и только потом впустили в комнату. Грегор подавил улыбку. Иногда он думал, что СБшники сканировали и проверяли бы собственные тени, если бы выяснили, как это сделать.
– Простите, сир, – сказал Фортала. – Мы только что получили сообщение о некоем нападении на премьер-министра Форкосигана и должны были на всякий случай немедленно доставить вас в безопасное место.
Грегору показалось, что он падает в лифтовой шахте, и антиграв вдруг отключили.
– Эйрел? – тупо переспросил он. – С ним всё в порядке?
– Мы не знаем, – Фортала был мрачен. – Его сейчас везут в Центральную окружную больницу Хассадара.
– Корделия? – выдавил Грегор.
– С ней всё в порядке. Во время происшествия её не было рядом. – Фортала прислушался к своему наушнику. – Прошу прощения. Судя по всему, Корделия… э-э-э… протестует против тех мер безопасности, которыми мы ее окружили.
Грегор мог себе это представить.
– Она хочет к Эйрелу. Пустите её.
– Сир…
– Пропустите её в больницу. Можете охранять её там вместе с мужем. – Он одарил Форталу своим самым твердым императорским взглядом.
Тот выпрямился:
– Да, сир, – и что-то тихо проговорил в ларингофон, отдавая приказы.
– Что произошло? – спросил Грегор.
– Мы ещё не получили полный отчет, но, похоже, премьер-министр отправился на прогулку в компании одного только лорда Марка. Во время прогулки он упал. Боли в груди. Это в точности вписывается в план убийства, созданный лордом Марком.
– Убийство замышлял Гален, – поправил его Грегор. – Где сейчас находится лорд Марк?
– Он… м-м-м…Ну, он ещё с премьер-министром. Он не принял во внимание свой допуск безопасности, – Фортала посмотрел на Грегора с истинно СБ-шным раздражением. – Но мы пристально следим за ситуацией.
Грегор разрывался на части. С одной стороны, как император он знал, что должен оставаться на виду, быть спокойным и держать всё под контролем. Его премьер-министр почувствовал себя нехорошо, но причин для беспокойства нет. Однако все инстинкты требовали, чтобы он, как и Корделия, бросился к человеку, который был ему отцом с четырехлетнего возраста. Грегор медленно выдохнул, успокаиваясь. Люди выживают после сердечных приступов, особенно когда ими занимаются лучшие медики империи трех планет. С Эйрелом все будет в порядке. Он – адмирал Форкосиган, он неуязвим.
И сейчас Грегор не может уйти, это вызовет панику. Он попытался думать о том, что ему нужно сделать.
– Пошлите сообщение Саймону, – приказал он Фортале. – Ему нужно быть здесь, что… что бы ни произошло.
Саймон захочет быть рядом, и Грегору он тоже нужен. Эйрел был его приемным отцом, но Саймон был защитником и наставником, он был левой рукой, как Эйрел был правой. Грегору внезапно захотелось, чтобы рядом стоял кто-то надёжный и сильный. Настоящий взрослый.
– Да, сир, – ответил Фортала. Он прислушался к наушнику. – Премьер-министр доставлен в Центральную больницу Хассадара. Его состояние тяжелое, но им занимается лучшая команда кардиологов, у них есть прямая связь с Имперским госпиталем на случай, если потребуется консультация. Леди Корделия уже в пути.
– Хорошо, – автоматически среагировал Грегор. Он откинулся на спинку кресла, потом выпрямился, когда ему в голову пришла еще одна мысль. – Соедините меня с леди Элис, пожалуйста.
Очень быстро перед ним появилось несколько удивленное лицо леди Элис.
– Сир, – церемонно произнесла она. – Чем могу служить?
Грегор видел, что она еще ничего не знает.
– Тетя Элис, – начал он. Ее глаза удивленно расширились – император редко обращался к ней по имени, хотя она и была кузиной его матери. – Я боюсь, у меня плохие новости. У Эйрела только что случился сердечный приступ. Сейчас он в Центральной больнице Хассадара, но все… очень серьезно. Корделия в пути, но я… Я думаю, ей пойдет на пользу присутствие друга рядом. На случай…
– Конечно. Я выезжаю сейчас же. – От таких новостей Элис побледнела, но глядела прямо ему в глаза. – Ты в порядке, Грегор? – тихо спросила она.
– Прямо сейчас меня заперло СБ, охваченное очередным приступом паранойи, – он намеренно ушел от ответа, потому что не был в порядке, но император так отвечать не может.
Элис кивнула, принимая такой ответ, и добавила:
– Есть ли… что-то еще, что я должна знать? «Есть ли новости о Майлзе, которые могли бы довести Эйрела до такого состояния?» – перевел Грегор.
Он покачал головой:
– Нет. Просто… поезжай к Корделии. Пожалуйста. Я прибуду, как только смогу, но…
– Я понимаю.
– Передай, что я её люблю. Их обоих.
– Конечно.
Она грациозно склонила голову, и Грегор отключил связь. Леди Элис, подумалось ему, может доводить до бешенства своими попытками его женить, но в кризис можно положиться на её хладнокровие и помощь. Грегор попытался представить, была ли его мать такой же.
Но больше он не знал, чем помочь. Лучшие врачи уже работают, он сделал для Корделии все, что мог… Оставалось только ждать. Грегор прикинул, какие усилия ему потребуются, чтобы сбежать из-под параноидальной опеки СБ, но решил, что не стоит пробовать. Они сами скоро его отпустят, а пока пребывание взаперти давало Грегору возможность посидеть, отдышаться и справиться с ужасом, от которого сосало под ложечкой. Когда он выйдет из этого кабинета, его лицо должно быть по-императорски спокойным.
* * *
Грегор сумел выкроить время для визита только на следующий вечер, когда Эйрела уже стабилизировали и перевезли в столичный Имперский госпиталь. Там уже практически привыкли к цирку, который возникает при каждом, даже очень тихом и личном, визите императора. После ужина с многочисленными советниками Грегора быстро доставили в тщательно охраняемое крыло больницы. Грегор остановился перед порогом палаты, пока неизменно педантичные оруженосцы не осмотрели ее и, несомненно, просканировали Корделию и даже Эйрела, прежде чем впустить императора.
– Милорд, – Текерей открыл перед ним дверь и встал на пост у входа вместе с напарником. Грегор вошел внутрь.
Корделия повернулась к нему – Грегор вгляделся в ее лицо, заметив новые морщины и синяки под глазами. Он был выше Корделии – и она положила голову ему на плечо.
«Теперь я защитник», – внезапно осознал он, обнимая её.
Эта мысль пугала. Поверх головы Корделии он посмотрел на лежащего на кровати Эйрела: обмякшего, посеревшего, с трубками, выходящими из горла и носа. Грегор сглотнул, поджал губы, пряча смятение. Перед Корделией нельзя его показывать.
– Я отправила Марка домой, спать, – деловито сказала она, но его объятий не покинула. – И Элис нужно было уйти, чтобы поддержать иллюзию нормальности. Мы не хотим, чтобы шакалы от политики начали нападать сейчас. Сегодня днем заходил Айвен. Но долго не задержался. Ему очень тяжело.
«Не только ему», – подумал Грегор.
Бетанский акцент Корделии, почти исчезнувший за тридцать лет на Барраяре, был слышен отчетливей, чем обычно.
– Ты вообще спала? – мягко спросил Грегор.
– Немного. Я… Они принесли сюда раскладушку, когда я приехала.
Она не хочет уходить. Ну конечно. Грегор методично прокрутил в голове свое расписание.
– Я могу освободить остаток вечера, – услышал он собственный голос. – Если ты хочешь пойти домой и отдохнуть. Я могу посидеть здесь до утра.
Корделия колебалась.
– Я думала, что привыкла проводить ночи в больнице, когда Майлз был маленький. Но никак не ожидала, что это время вернется. Я, кажется, растеряла все свои навыки. Не хочу, чтобы Эйрел оставался один. Он уже на несколько минут приходил в себя, раньше, и он… ничего не понимал.
– Я его не оставлю, – сказал Грегор. – И если что-нибудь изменится, я сразу свяжусь с тобой. Честное слово.
– Я знаю. – ответила Корделия. – Ты всегда был добрым, хорошим мальчиком. – Она еще раз его обняла и широко зевнула. – Ладно. Пим привезет меня на флаере обратно за пять минут, если что. Я пошла домой. – Она отстранилась и поцеловала его в щеку. – Спасибо.
Как только Корделия ушла, Грегор вызвал своего секретаря. Раджит принял изменения в расписании, внесенные в последний момент, лучше, чем обычно. Поскольку он был учителем Грегора до того, как принял пост его главного секретаря, он считал возможным отчитывать своего высокопоставленного подопечного в случае необходимости. Но на этот раз Раджит сказал всего лишь:
– Конечно. Хотите, чтобы я переслал вам вечернюю почту?
Грегор прикинул, насколько увлекательно будет следить за многочисленными мониторами Эйрела, и ответил:
– Да, пожалуйста. Спасибо.
Довольно скоро молчаливый оруженосец доставил наладонник и толстую стопку бумаг и распечаток. Грегор поудобнее устроился в кресле рядом с кроватью Эйрела, держа в руках стаканчик больничного кофе. Он последовательно разобрался с девятью письмами, четырьмя министерскими отчетами, ежедневным донесением охраны и справочными материалами к последним торговым переговорам с Комаррой. За это время дважды заходила медсестра, проверила показания мониторов, подвинула Эйрела в кровати и проделала прочие необходимые действия. Грегор не смотрел. Видеть такого великого человека беспомощным и ничего не сознающим было и без того непристойно; никто не должен видеть детали унизительных медицинских процедур.
Однако через три часа у Грегора закончились отчеты. Если бы он был дома, то на прикроватной тумбочке лежали бы бумаги второстепенной важности на случай императорской бессонницы. Но сегодня вечером Раджит прислал только самую срочную работу. Грегор прикинул, не позвонить ли во дворец и не забрать ли остальное, но решил, что не стоит. В конце концов, он хотел поработать лишь затем, чтобы не думать о произошедшем.
Но распростертый на больничной койке человек всегда учил его решать сложные вопросы, а не прятаться от них. Грегор осторожно протянул руку и коснулся безвольного, истыканного иглами запястья Эйрела. Кожа под его пальцами казалась тонкой и прозрачной – это была рука старика. Последние отчеты врачей были осторожно оптимистичными, что-то из области «наверное, сегодня он не умрет, но о следующей неделе не спрашивайте». Таков был перевод Грегора с медицинского. От этой мысли стало больно, потому что именно Эйрел научил его читать отчеты, делать собственное резюме, видеть сквозь жаргон, уклончивые ответы и путаницу и добираться до сути.
Как только Грегор начал думать, чему научил его Эйрел, он не смог остановиться. Как выжить на Совете графов, а затем – как держать его в узде. Как сокращать невероятно длинный список императорских дел на каждый день, как добиваться максимума от своих советников и министров. Как находить время для себя, как уберечь сердце и душу от жадной пасти барраярской политики. Эйрел учил и более серьезным вещам: что значит быть фором, сюзереном, мужчиной, сыном. Иногда – молчаливым примером, иногда после третьего бокала пускался в длинный поучительный рассказ, почти на грани поэзии. Эйрел научил его… всему.
Грегор взял Форкосигана за руку.
«Пожалуйста, не умирай. Ты мне нужен».
Именно от этой мысли Грегор бежал со вчерашнего утра. И вот она сформулирована. У Грегора перехватило дыхание, и слезы навернулись на глаза.
Ужасно быть императором: можешь приказать сделать все, кроме исполнения самых сокровенных желаний. Ни приказ, ни флот, ни резолюция в Совете графов здесь не помогут. Грегор наклонился вперед, уткнулся лбом в подушку Эйрела и всхлипнул.
Открылась дверь – медсестра проводила ежечасный обход. Грегор отвернулся и попытался незаметно утереть слезы – не вышло. Он отвернулся. Медсестра все равно подошла – невысокая, пухленькая женщина средних лет. Когда Грегор пришел, он обменялся с ней парой вежливых фраз, понимая, что как император обязан быть приветливым с подданными, но в остальном он игнорировал ее присутствие.
Медсестра тоже не смотрела на него. Пока Грегор вытирал глаза, она подошла к Эйрелу, проверила показания приборов, записала их на своем планшете, суетливо поправила какие-то трубки.
Потом она сказала:
– В этот час все обычно выглядит особенно плохо. Я здесь работаю двадцать семь лет, и именно ночью родные обычно начинают беспокоиться. Но знаешь, милый, все будет хорошо. Сир, – торопливо добавила она. И похлопала Грегора по плечу.
Когда-то прикосновение к персоне правящего императора без разрешения считалось государственной изменой и каралось смертью.
Грегор почти бессознательно наклонился вперед, стараясь продлить по-матерински теплое прикосновение.
– Он был мне отцом всю мою жизнь, – услышал он собственный голос.
– И будет еще много лет, если уж на то пошло. Я видела пациентов в куда худшем состоянии, чем он, и в конце концов они уходили отсюда на своих двоих, сир. – Медсестра широко и дружелюбно улыбнулась. – Говорят, некоторые выздоравливают, только чтобы не есть госпитальную стряпню.
Грегор слабо улыбнулся, даже осознавая, что это обычная скороговорка, какой медсестры успокаивают родственников пациентов. Но все равно это обнадеживало.
– Он поправится, – повторила медсестра. – Скоро сами увидите. А сейчас сядьте, я принесу вам чашку чаю.
Грегор подчинился, забавляясь и втайне наслаждаясь тем, что с ним обращаются как с ребенком, а не как с императором. Он отпил чаю и снова взял Эйрела за руку.
«Все будет хорошо. Пожалуйста, пусть все будет хорошо».
* * *
Последний раз он навестил Эйрела в госпитале через три дня после операции. Грегор дожидался, пока оруженосцы проведут свое сканирование, и при звуках голоса Эйрела почувствовал, как его отпускает напряжение, о котором он и не подозревал,.
– Можете взять свое кресло и засунуть себе в… А, Текерей. Доброе утро.
Во время предыдущего визита Грегора Эйрел мог произнести подряд лишь несколько слов, прежде чем вынужден был перевести дыхание. А теперь… Ну, голос у него по-прежнему был хриплый и никоим образом не такой громкий, как обычно, но его хватало, чтобы устроить врачам головную боль.
– Все чисто, милорд, – Текерей вышел из палаты.
Грегор машинально поблагодарил его и вошел. Эйрел сел в кровати; похоже, приход Грегора прервал его на середине длинной тирады. Рядом стоял недовольный медик, а Корделия тихо сидела около койки. Слабая улыбка не сходила с ее губ последние несколько дней.
– Доброе утро, Грегор. Я так понимаю, у тебя есть здесь какая-то власть. Объясни этому медтехнику, что я способен самостоятельно пересечь комнату. У меня были проблемы с сердцем, не с ногами.
Медик перевел взгляд с императора на Эйрела и сглотнул. Но храбро – это Грегор был вынужден признать – снова обратился к Форкосигану:
– Милорд граф, правила больницы обязывают всех пациентов использовать инвалидные кресла.
– Я собираюсь в соседнюю комнату, а не на остров Кайрил, – возразил Эйрел.
Не совсем понимая, какую сторону занять в этом, очевидно, долгом противостоянии, Грегор скрыл свои сомнения за глубокомысленной императорской миной. У Эйрела поползли вверх уголки губ. Но тут милосердно вмешалась Корделия:
– Спасибо, Льюис. Мы с Грегором за всем проследим.
– И кресло с собой заберите, – добавил Эйрел.
Однако медтехник Льюис демонстративно оставил инвалидное кресло у кровати.
Когда он вышел, Грегор приблизился к Эйрелу.
– Приятно видеть, что тебе лучше. – Фраза прозвучала банально, но Грегор говорил от всей души.
– А ты оборвал поводок и сбежал сюда? Значит, дел не так уж много. Это хорошо, – ответил Эйрел. – Я тоже рад тебя видеть, мальчик. Так, дай мне руку.
Грегор покосился на Корделию – та кивнула. Эйрел спустил ноги с кровати и объявил:
– Доктор Мур говорил, что я сегодня могу посидеть в соседней комнате, и я собираюсь туда дойти. Скучнее этой палаты я за всю жизнь ничего не видел. Здесь даже окон нет.
Грегор помог Эйрелу встать. Форкосиган опасно зашатался, но удержался на ногах.
– Если бы они позволяли мне чаще вставать на ноги, – сказал он, слегка запыхавшись, – мне было бы проще.
Корделия взяла его под другой локоть. Несмотря на все свои заявления, Эйрел сильно опирался на Грегора, шагал с трудом и медленно.
«Настало время, когда ты должен опереться на меня», – подумал Грегор. Он сам достаточно долго опирался на Форкосигана.
Неимоверно медленно они пересекли комнату, переступили через порог и направились к креслу с откидной спинкой возле громадного окна, из которого отрывался панорамный вид на город. Эйрел ухватился за подоконник, чтобы устоять, и обозревал столицу взглядом собственника.
– Я знал... что справлюсь, – пробормотал он. – Врачи!
– Хорошо, – сказал Корделия через минуту – Грегор все это время поддерживал Эйрела под локоть. – Ты доказал свою правоту, дорогой. Теперь садись.
– Так точно, мэм, – четко и по-военному отозвался Эйрел.
Грегор сглотнул комок в горле, пока помогал Эйрелу устроиться в кресле. Еще недавно он не был уверен, что когда-нибудь услышит, как этот невозможный человек шутит с женой.
Когда Эйрел уселся со всем возможным комфортом, Корделия перевела взгляд с одного на другого.
– Я пойду поговорю с докторами, – сказала она. – Грегор, пожалуйста, не позволяй ему сбежать.
– Сделаю все возможное, – отозвался тот с улыбкой.
Когда она ушла, заговорил Эйрел:
– Как ты справляешься с цетами? И с графом Форгариным? Он должен был…
– Не будем о работе, – покачал головой Грегор. – Граф Форгарин проголосует за проект, с цетами все в порядке. Все вообще в порядке. У меня все под контролем.
Грегор знал от Корделии, что врачи всячески поддерживали идею о выходе Эйрела в отставку. Мысль предстать перед Форбарр-Султаной без него заставляла Грегора чувствовать себя неуютно, но была не столь ужасающа, как раньше. Эйрел многому его научил. Но всё равно, надо подумать, чем его занять. Служба Империи была его жизнью, в этом Грегор был совершенно уверен. Врачи также сказали, что Эйрел со временем восстановит большую часть своих сил и энергии, и незначительные нагрузки пойдут ему на пользу (последний пассаж, как подозревал Грегор, был добавлен в медицинское заключение по настоянию самого Эйрела). Грегор не совсем понимал, какую деятельность Эйрел сочтет «незначительной нагрузкой» – может, небольшой флот или министерство… Нет. Надо придумать что-нибудь достойное. Полностью ему подходящее.
Эйрел задумчиво посмотрел на Грегора:
– Да, – медленно сказал он. – У тебя все под контролем, я уверен. – Он перевел дыхание. – Я поклялся… поклялся Эзару сделать из тебя истинного императора. Думаю… я наконец исполнил клятву. – Его голос вдруг прозвучал устало.
Грегор встал на колени рядом с креслом Эйрела, чтобы посмотреть своему приемному отцу в глаза.
– Да. Выполнил.
Он помедлил несколько мгновений, потом взял ладони Эйрела в свои.
– Как наследник моего деда телом и Голосом, я освобождаю тебя от клятвы. Она исполнена. – В его голосе появились императорские интонации.
Грегор раскрыл свои ладони, и руки Эйрела опустились.
Секунду Эйрел выглядел оглушенным.
«Рядом со мной он видит Эзара», – понял Грегор.
Но какое-то напряжение ушло из глаз Форкосигана, и он выдохнул, будто снял с плеч тяжелую ношу.
– Спасибо, – очень тихо ответил он. – Сир.
В частной жизни, за пределами официальных и политических мероприятий, где такого обращения требовал протокол, Эйрел называл его «сир» только раз, когда он взял на себя командование флотом Альянса у Вервана. Тогда это было шоком, сильным, как пощечина. Сейчас это обращение прозвучало естественно, как признание перемен, произошедших за последние годы.
В дружеском, понимающем молчании они смотрели на город: на машины, снующие по дорогам и мостам; на аэрокары в воздухе; на отдаленные выхлопы приземляющихся и стартующих шаттлов в космопорте; всюду люди, огни и движение.
– Это прекрасная столица, – сказал Эйрел сонно. – Самая прекрасная во всей галактике. – Он повернулся лицом к Грегору: – Хорошо. Я уйду в отставку. – Он сделал жест, включающий в себя и город, и пологие горы, тянущиеся до самого моря, и небо со скачковыми станциями до Комарры и Сергияра. – А ты как следует о ней заботься.
– Клянусь словом и жизнью, – Грегор положил руку на ладонь Эйрела. – Как ты меня учил.
Они разглядывали городскую суету за окном, пока Грегор не услышал, что дыхание Эйрела стало глубоким и медленным, – он уснул. Тогда Грегор аккуратно взял одеяло с тумбочки и положил его Эйрелу на колени.
– Можешь отдыхать, – прошептал он спящему. – Теперь я у руля.