|
– И не делай никаких списков, – сказала Делия.
Дув посмотрел на свою руку, в которой действительно был карандаш - он отслеживал стандартный перечень экипировки для «полевого агента при двухдневном пребывании на не-враждебной территории осенью». Он вычеркнул «запасные блоки питания для парализатора» и посмотрел Делии в глаза. Через комм-пульт они были не такие удивительно голубые, как при личной встрече, но этого хватало, чтобы у него начали подгибаться колени.
– Почему нет? – спросил Дув. – Ты хочешь сказать, я ошибаюсь насчет… сущности и длительности этого приглашения? – Про себя он переформулировал вопрос с четкостью, более подходящей для допроса под фаст-пентой, а не для ухаживаний: «Разве ты только что не пригласила меня провести с тобой ночь?».
– Давай будем импровизировать, – сказала Делия с легкой язвительностью в сладких обертонах голоса, от которых у него при первой встрече остановилось сердце. – Я знаю, у тебя получится, если ты постараешься.
Это произошло прошлой ночью. Освобождение из тюрьмы и избавление от потенциального смертного приговора дает такой эффект: последний раз, когда он чувствовал себя настолько импульсивным, он избил двух цетагандийцев в Лондоне. Дув смотрел, как Делия наблюдает за отражением воспоминаний на его лице и улыбается. Эти щедрые губы, распахнувшиеся навстречу его губам, пальцы, сжимавшие его ладони, когда он просил её выйти за него замуж. И водитель Форкосиганов, определенно следивший за всей этой сценой в зеркале заднего вида.
Никаких сожалений.
– Не является ли эта импровизация, – спросил Дув, – прикрытием для неодобряемых и преступных действий? – Он легонько постучал по списку. – Нужно избавиться от улик? Иными словами, – Дув понизил голос до шёпота, – ты просишь меня сопровождать тебя в летний домик твоих родителей в то время, как они не имеют понятия, что ты туда собираешься?
– Ты пытаешься изобразить одного из моих дядьёв?
– Совсем нет. – Он уже практически мурлыкал. Откуда это вообще взялось? Дуву нравилось выражение на ее лице; а в следующий раз сработает? – В последнюю очередь я сейчас хочу быть твоим дядей. – Хотя, бог свидетель, по возрасту он подходит.
– Так ты сейчас серьезно думаешь, – начала она, по-прежнему гипнотизируя его, – что если я сейчас скажу, что проведу у Таши Формаковой все выходные, подбирая наряды на её помолвку, то мой папа все равно вломится в твою квартиру и обнаружит там список, в котором будут фигурировать наручники, массажное масло и видеокамера? И начнет подозревать худшее?
– Я не писал... – Он глянул в список: наручники входят в стандартный набор полевого агента и не указываются отдельно. Массажное масло... Неплохая идея.
– СБ, – сухо заметила Делия. – Паранойя – ваше профессиональное заболевание.
– В мои планы на выходные входит, – как следует напиться, – решить, являюсь ли все еще я СБшником.
– Дув Галени, ты в большей степени СБшник, чем любой, кого я знаю, кроме... – она заколебалась, потом вздернула подбородок и продолжила фразу, которую – он знал – собиралась произнести: – Кроме Саймона Иллиана.
– Твой аргумент принят. Я его принял, взял в плен, уволок, орущего и брыкающегося, и держу под дулом пистолета, пока он не признается. Я только думал, – на самом деле, ничего подобного, – что ты назовешь другое имя.
– Ах, Майлз. – Она отмахнулась. – Он, конечно, тебя вытащил, ты должен это признать.
– Я обязан ему... очень многим.
– Ну, когда ему было семь, я спасла ему жизнь, или, по крайней мере, задницу, так что мы в расчете. И, – добавила она, видимо, заметив блеск в его глазах, – я расскажу тебе эту историю, если ты поедешь со мной к морю. Если только ты не хочешь, чтобы я пригласила Майлза и он сам мог бы всё рассказать.
– Нет, спасибо, – Дув вздрогнул так, что она заметила. – И вообще, ему надо писать отчет. – А тебе не надо.
– Не сейчас. – Он развел руками. – Свободен как птица.
– И какая это будет птица? – спросила Делия, развеселившись.
– Какая захочешь. Только не сидящая в клетке, – добавил он.
– Сокол. Для меня пусть будет сокол.
Неуклюже – он, без сомнения, влюблен, иначе он не воспринял просьбу кого-то другого настолько буквально – Дув постарался издать крик сокола, пощелкал "клювом", показал Делии пальцы, скрюченные как когти. Она радостно рассмеялась. Сокол – аристократ среди птиц, слишком изысканный, чтобы двое простолюдинов играли с ним (не то чтобы соколы обитали на Барраяре даже в Период Изоляции, что уж говорить про Комарру). По просьбе Делии Дув изобразил бы даже пингвина. Хотя сокол требовал больше усилий. Беспощадности. Мастерства. Если Дув правильно разыграет свои карты, то через несколько часов он может оказаться в одной постели с этой женщиной. Не то чтобы он не хотел этого вчера (помешали остатки здравого смысла и присутствие Мартина Кости); не то чтобы Делия была настолько невинна, что не понимала, что именно она предлагает; не то чтобы он уже не попросил её выйти за него замуж, но...
– Делия, ты уверена? Насчет выходных? Как же... твоя репутация? Я не хочу... – Он подозревал, что соколы свирепо защищают свое; в конце концов они отдали свои глаза СБ, т.е. Гору. Уже не в первый раз Дув почувствовал себя одновременно агрессором и защитником, хотя обычно он работал над куда более масштабными проектами, чем одна барраярская девственница. Она же девственница, да? Спросить напрямую он не мог.
– Ты отказываешься? – поинтересовалась Делия. В её глазах мелькнула злость. – Ты что, не хочешь, Дув?
– Хочу, – выдохнул он.
– Хорошо. Тогда заезжай к Таше к двум.
– Таша знает, куда ты собираешься?
– Она поклялась молчать. А она фор. Иногда это очень удобно.
– Но... В экстренной ситуации...
– Какого рода экстренную ситуацию ты ждешь? Но если ты хочешь, чтобы о тебе знали... Это не защищенный комм-пульт. И если у генерала Аллегре внезапно не проснулась совесть, то ты все ещё в списках прослушки. Ты получишь бонус, если в деталях расскажу, насколько я хочу, чтобы ты приехал к Таше в два часа?
– Как насчет часа тридцати? – Дув хищно улыбнулся. Делия улыбнулась в ответ и отключила связь.
Дув посмотрел на список и аккуратно вычеркнул пижаму. Потом он крест-накрест перечеркнул лист и трижды порвал его в клочки.
*
После стольких лет Дува все ещё поражала разница в масштабе между Комаррой и Барраяром. Дело было не в географии; он достаточно часто ездил в командировки, чтобы привыкнуть к огромным расстояниям, любое путешествие можно распланировать с помощью карт и несложных уравнений. На радость Дуву перелет на восточное побережье был недолгим, Делия провела его в королевском молчании, что, видимо, было для неё необычно. Она очнулась, что ещё раз рассказать, как добраться до места назначения, но Дув не мог отделаться от мысли, что Делия передумала. Между ними большая разница в жизненном опыте. Возможно, он слишком погрузился в свою борьбу за статус и идентичность. Когда Делия спрыгнула с борта флайера, держась за его руку, и грациозно приземлилась на посадочную площадку, она касалась Комарры. И человека, с которым – он смел надеяться – она планирует провести всю жизнь. Это тоже большое расстояние.
Но отрезвил Дува дом, его размер.
– Это ваш маленький летний домик? – спросил он, разглядывая трехэтажное строение из светлого дерева, выполненное в каком-то современном стиле. Дом выглядел так, словно его вынесло на берег волной. Здание прижилось и начало выпускать окна, как побеги.
Делия рассмеялась:
– Когда-то он был маленьким. Я помню старый дом, думаю, что остальные сестры забыли. Но четыре дочери, знаешь ли, требуют места, так же как и множество гостей. Я видела, как несколько министров и парочка фор-лордов стряхивали песок на эти ковры.
– И Майлз?
– Конечно. Вся его семья.
«В таком случае окна прикрыты полем», – пронеслось у Дува в голове. – «Не то чтобы коммодор Куделка не заслуживал таких мер безопасности сам по себе».
– Здесь много кроватей, – добавила Делия . Он оторвал взгляд от дома и посмотрел на свою спутницу.
«Ты хочешь говорить о Майлзе или у тебя есть более интересные темы для разговора?»
Много кроватей.
– Покажи их все.
*
Они добрались до третьей кровати, прежде чем поддались соблазну. Делия начала неспешную экскурсию с комнат общего пользования на первом этаже, включая кухню, сверкающую белизной и оборудованную самой современной техникой («А здесь Карин размазала целую пригоршню свекольного пюре, когда ей было одиннадцать месяцев, видишь, пятно все ещё осталось»); большую, но уютную гостиную («граф Форфолк пролил здесь вино») и огромный камин, из которого Айвен однажды «спас» горящее полено, изображавшее раненого нейробластером солдата, и прожег дорогой шерстяной ковер. Дув уже заметил у Делии почти что одержимость несовершенством: не радость или осуждение, а желание помнить. Потом они разглядывали широкую кровать коммодора и мадам Куделок, кружевные занавески и тренажеры, громадную комнату для Очень Важных гостей с морскими пейзажами на стенах и прекрасным видом из окна. Потом они поднялись по задней лестнице в другую комнату, в которой Дув заметил только несколько нарядно одетых кукол и розовый тюль на окне, а еще чрезвычайно неудобный угол выстрела снизу, предупреждающе скрипящие ступени...
– Делия... – Она в его объятиях. Нетерпеливая, сладкая, целует его, касается, такие формы, она прекрасная, теплая, высокая...
Она немного отодвинулась и посмотрела на него с усмешкой, которую портил только румянец.
– Высокая?
Как минимум последнее слово он сказал вслух.
– Да. И это прекрасно. Шея не болит.
– Выше, чем Лаиса.
Черт.
– Ты знаешь об этом?
– Слухами земля полнится.
– Это было... – Что это было? Неверный шаг? Ошибка? Честно говоря, нет. Если бы сейчас он целовал ту, другую, он был бы счастлив, просто не… не так возбуждающе, так правильно… – Я могу лишь сказать, – выдохнул он, – пусть у Грегора Форбарры болит шея.
Их с Делией губы снова встретились. Не надо наклоняться, изгибаться, их страсть удивительно равна; он почти в два раза её старше, у него больше сексуального опыта, хотя не так много, как можно ожидать...
Они оказались в кровати, Дув был почти уверен, что это была не его идея. Белое покрывало с розовыми полосками, какая-то шелковистая ткань; его стараниями тут останется пятно, которое, видимо, станет в будущем частью экскурсии... Одежда куда-то делась... Здравый смысл вернулся к нему ровно настолько, чтобы прошипеть что-то о предохранении… "больше СБшник, чем кто-либо"… Новая информация: она бормочет что-то обнадеживающее про тетю Корделию… А, бетанцы… Он с Комарры, такой же инопланетник, такой же… Черт, она же не ждет какой-нибудь экзотики…
– Да, – шепчет она.
Приступ паники останавливает дыхание; он хотя бы это вслух не произнес? Секс похож на фаст-пенту, только у него нет никакой аллергии.
– Да? – сердце у него подкатило к горлу.
– Да, я выйду за тебя замуж. Если тебе это интересно. – Она ведет пальцем по его носу, контуру верхней губы. – Вчера я тебе не ответила.
– Я заметил. Я… рад, что ты определилась.
– Ну вот и решили, – она ухмыляется.
– Да, действительно.
– Извини, что помешала. – Она подтянула коленку выше… именно так... – Как думаешь, ты помнишь...
– О да.
*
Восхитительно долго его пальцы путешествовали вдоль всего ее обнаженного тела, от плеча до колена; уверенная, собственническая ласка. Делия вздохнула.
– Мадам Галени, – произнесла она. – Одно из лучших решений в моей жизни. Это было... м-м-м...
– Живем, чтобы служить.
Делия рассмеялась:
– Значит, ты не увольняешься? Думаю, папе больше понравится зять, имеющий постоянную работу.
– Я могу найти работу в другом месте.
– Не хуже, чем глава Департамента по делам Комарры в СБ? Да, конечно, никто не станет возражать против решения Имперского Аудитора, да? – добавила она, когда Дув с сомнением хмыкнул. – Ты ведь понимаешь, что у нас чрезвычайно стратегический союз. Не беспокойся, я знаю, ты не поэтому...
– Я люблю тебя. Больше, чем любую планету, какую бы ты ни назвала. Ты моя планета.
– Прекрасная и высокая.
– Планета амазонок, – он вновь начал свой поход по поверхности планеты. – Мы в твоей комнате? – спросил он через мгновенье, прервав очередной роскошный поцелуй.
– Нет, Оливии. Я никогда особенно не любила розовый. Но некоторые куклы мои. Незаконно позаимствованные.
– Мы можем восстановить справедливость.
– Никогда не оставляй улики, да? Это было слишком давно. Я уже выросла из кукол. Ты голоден?
– Ужасно.
– На кухне должны быть консервы. Одевайся.
Нашлось какое-то рагу в герметичных пакетах из фольги, но оно оказалось лучше пайков СБ. Делия предложила взять еду и одеяла на пляж – они так и сделали. Они устроились у подножия дюн и прижались друг к другу, ловя последнее тепло заходящего солнца. На побережье было значительно теплее, чем в столице, но Делия заверила, что купаться ещё рано.
– У меня все равно нет купального костюма, – сказал Дув. Делия вздернула бровь.
Он скормил ей последнюю ложку пюре и отставил упаковку в сторону.
– Ну, что твоя семья думает по этому поводу? Обо мне?
– Мы уже прошли этап «Делия, ты можешь выйти замуж за фора» и...
– Но ты можешь...
– Мне не нужен фор. Ты офицер, это достаточно респектабельно. Ты лично вел дела с нынешним и отставным руководителями СБ.
– Возможно, не совсем обычными методами, – хмыкнул он.
– Если ты искал безопасности, то должен был с криком бежать от Майлза, как только его в первый раз увидел. О, я обещала рассказать, как я спасла его задницу. Запомни: не пытайся забраться на эту дюну.
– Почему?
Она коснулась его щиколотки пальцами ноги.
– Это место почти не терраформировали. Не было смысла. Земные растения не удерживают дюны. Здесь расплодились какие-то местные условно травы, они распорют тебе ступню, едва ты сойдешь с тропинки. Но самое поганое местное растение – ведьмины колючки. Они примерно два сантиметра высотой и полностью сливаются с песком, – она говорила тоном, каким могла бы описывать платье какой-нибудь придворной дамы. – У Майлза на них смертельная аллергия. Что было бы не важно, поскольку сержант Ботари всегда носил с собой ампулу адреностимулятора. Хотя когда ты настаиваешь, что спрячешься от своего телохранителя на пляже, в полукилометре отсюда…
Дув посмотрел туда, куда она махнула рукой. В этой части побережья домов было мало, это он заметил еще при приземлении, и строения находились далеко друг от друга. Сегодня ни в одном из них не горел свет.
– Ты пошла за ним?
Делия помолчала.
– Мне было семь. В то время Майлз меня завораживал. Он казался таким… взрослым. В свои тринадцать, ха! Хотя уже тогда я была его выше. Он считал меня ужасной занудой, если только не заставить меня маршировать вместе с сестрами. Карин только училась ходить. Строевая подготовка, детская версия. Как бы то ни было, с такими людьми, как Майлз, случаются припадки, если они наступают на ведьмины колючки. Может, я и была выше, но не была уверена, что смогла бы дотащить его до дома. Именно это я ему и сказала, чтобы он не лез в дюны.
– Сработало?
– У Майлза все-таки есть инстинкт самосохранения. Он время от времени проявляет себя. – Они несколько минут слушали шум волн, потом Делия продолжила: – Знаешь, почему я тебя люблю?
– Почему?
– Одна из причин – ты видишь меня, Делию, а не одну из комплекта блондинок, не члена семьи Куделок и их связь с историей. Не шанс хорошо жениться за неимением девиц из форов подходящего возраста, да и все подходящие уже сговорены.
– Марсия очень привлекательна. Но я не представляю, как вас можно перепутать. И я не смог бы удовольствоваться ею, если бы ты мне отказала.
Делия положила голову ему на плечо:
– Для меня честь стать твоей женой, Дув. И я прекрасно справлюсь с этой ролью. Я действительно знаю нужных людей.
– Это... полезно. Думаю, мы оба достаточно рациональны, чтобы согласиться с этим утверждением. – Он поцеловал её в щёку. – Обожаю твой трезвый взгляд на мир.
– И шея у тебя болеть не будет.
– И это тоже.
– Мы все реалисты, и Куделки, и Друшняковы. Поэтому никто не будет возражать против моих хитроумных и рациональных планов замужества. Слишком долго возражать. А что твоя семья? – Она погладила его ладонь и добавила, прежде чем Дув успел открыть рот: – Я знаю, они мертвы. Но они всё равно важны для тебя.
– Не важны.
– Дув. – Он отказался отвечать. Делия пихнула его и попробовала ещё раз: – Дув. Дэвид.
Он мгновенно напрягся:
– Откуда, черт возьми... А, птичка нащебетала.
– Я знаю нужных людей. – Моя семья, – начал он, прикидывая, что именно она слышала, и сколько еще времени он сможет хранить эту тайну, – возненавидела бы даже мысль о тебе. Что в моих глазах только добавляет тебе привлекательности. Не то чтобы я эту привлекательность подсчитывал. Но для моей родни единственной худшей парой для меня, чем ты, мог бы стать... Майлз Форкосиган.
Делия хихикнула.
– Ты слишком высокий для него.
– Согласен.
Она посерьезнела.
– Тогда я больше не буду тебя так называть.
– Нет, я... думаю, мне понравится. В гомеопатических дозах. Но в свадебных клятвах, думаю, не стоит меня так называть.
– А мне, видимо, придется именоваться Корделией, – вздохнула она.
– Да, конечно, тебя же... Э-э-э, это прекрасное имя.
– Да, но... оно занято. Мне нравится быть Делией. Особенно, – она поудобнее устроилась на его плече, – сейчас.
Они замолчали, вслушиваясь в шум прибоя, потом Делия вздрогнула.
– Замерзла? Дорогая? – добавил Дув в качестве эксперимента.
– Немного. Пойдем внутрь. На кухне можно приготовить горячий шоколад.
Она поднялась и протянула Дуву руку. Он принял помощь и встал, размышляя о мире, где можно оставить пустовать огромный дом, но, вернувшись туда, быть уверенным, что на кухне будет горячий шоколад. Но эта уверенность не слишком отличалась от той, что была у него... не в возрасте Делии, а в детстве. Его отец любил пить мятный чай с шоколадным печеньем (двойным, с кремом между печеньками), когда возвращался домой после устроенных взрывов – в прямом или переносном смысле. Но на кухне всегда можно было найти чай и печенье. Позже мама всегда имела свежий запас и того, и другого. То печенье на Барраяре не продается. Тем лучше.
Горячий шоколад и, может быть, расточительное и неимоверно прекрасное сжигание дерева в огромном камине, а потом кровать. На этот раз кровать Делии. Дув был готов биться об заклад, что занавески в ее спальне голубые. А потом… Не составляй списки.
– Смотри, куда наступаешь, – прошептала Делия. – Не сходи с тропы.
– Не отходи от меня далеко, – ответил Дув. – Я пойду по твоим следам.
