РАЗБИТОЕ ЗЕРКАЛО

Когда Бел натолкнулся на Марка - почти в буквальном смысле, бормоча извинения и объяснения, что он никуда особо не шел, а просто прогуливался, - то его первой реакцией оказалось удивление: даже не тем фактом, что он встретил Марка на Колонии Бета, но что при виде Марка он тут же не подумал про Майлза.

Конечно, все то время, что Бел был знаком с Майлзом, маленький адмирал настаивал, что Марк - самостоятельная личность, его брат, а не просто клон, дешевая копия оригинала: не столь сообразительная, не столь одаренная... Все равно Бел знал, что если не для него самого, то для большей части прочих подчиненных Нейсмита Майлз никогда так и не стал чем-то отдельным от их адмирала, они всегда думали о нем как об "этом психованном клоне Майлза", или, в некоторых случаях, "этом мелком ублюдке". Имя Марка почти ни в одной фразе не упоминалось без имени Майлза, и сравнение, естественно, было в пользу последнего.

Таким образом, Бел был просто должен испытывать к Марку некую горечь, хотя за что он реально мог его винить? За то, что он позволил Белу какое-то время пожить иллюзией, увлечься мечтой, которая была неосуществима с самого начала? (Вообще-то, было бы куда осмысленней винить в этом Майлза, потому что Бел с тех пор, как познакомился с ним, все меньше и меньше верил в слово "невозможно").

Марк явно посчитал, что Бел не слишком обрадовался этой встрече; Бел это ясно понял по тому, как тот быстро повернулся, настаивая на том, что в столкновении на ходу тот вовсе не виноват (а, возможно, та проваленная операция тоже не была его виной, хотя Майлз ухитрился всем воздать по заслугам).

Бел решил, что пора сменить тактику, и применить еще одну вещь, которой он научился от Майлза. (В его памяти на мгновение как наяву прозвучал голос Майлза, но это было не так и больно - скорее воспоминание о старых добрых деньках, чем о сломанной карьере и упущенных возможностях). "Когда ситуация оборачивается проигрышем, выиграй время (и спаси свою шкуру) неожиданным поступком".

Так что несколько мгновений спустя Бел уже предлагал Марку зайти выпить в одно местечко, которое он частенько навещал по приезду сюда, да и в последнее время не обижал невниманием. И вот он уже сидит, потягивает фирменный напиток и смотрит, как Марк опустошает свой бокал, слишком быстро, чтобы полностью скрыть мрачную растерянность.

Майлз, подумал Бел, никогда столь явственно не выдал бы себя жестами, позой и движениями. И никогда бы не колебался ткк сильно в выборе безопасной темы для будущей беседы. Будь на месте Марка Майлз, Белу не пришлось бы самому предлагать, о чем им поговорить.

Наконец они разговорились. Марк откровенно рассказал, по каким причинам он здесь оказался: про свою "черную команду", лечение и то, как он посетил Шар. А Бел все больше слушал, вставляя комментарии и предаваясь собственным воспоминаниям.

Они проговорили почти час, и ни разу в разговоре не свернули на персону Майлза, пока Марк не принялся излагать какую-то смешную историю про устаревшие барраярские традиции. Он начал фразу, договорил до "и тут Майлз ска..." и резко замолк, уставившись на Бела с выражением ребенка, застигнутого за какой-то провинностью и прекрасно знающего, что его за это накажут.

Интересно, Марк всегда был таким застенчиво-уязвимвым или это постэффект терапии? Как любой бетанец на его месте, Бел среагировал почти машинально: в его голосе сами собой прорезались успокаивающие нотки, дающие собеседнику понять, что его уважают и понимают, что Бел считает его равным себе и взрослым человеком. И у Марка хватило духу рассказать до конца эту историю, где то и дело упоминался Майлз, причем оказалось почти невозможно не расхохотаться или хотя бы не улыбнуться ее финалу. Что Бел и сделал, легко смеясь и чувствуя себя таким радостным, каким не был уже давно.

А потом стало можно говорить почти обо всем. Бел начал рассказывать свою историю, тоже с участием Майлза, и на этот раз настала очередь Марка хихикать по ее завершении. Оказалось неожиданно хорошо поговорить с кем-то, кто на самом деле знает, каково находиться рядом с этим типом.

Под конец они почувствовали себя бОльшими друзьями, чем когда-либо. О да, в прежние времена Майлз был Белу куда ближе - таким другом и Марку, никому другому никогда не стать, - но прошлое - прошло.

Тем вечером, глядя на звезды, Бел подумал, что когда-нибудь они снова станут для него доступны вместе со всей остальной вселенной.

Да, не Архипелаг Джексона и не Барраяр - но вселенная не ограничивается этими двумя планетами.