"ВКУС ПОБЕДЫ" Автор - ivor-segers Персонажи: Доно и оруженосец Сабо Рейтинг: слэш, R

Если вам понравилось, пожалуйста, оставьте отзыв - порадуйте автора.

Столичный особняк Форратьеров долго простоял заброшенным, и сейчас, когда в нем поселился законный хозяин, он еще не успел обрести жилой вид: у Доно не было времени нанимать прислугу, а оруженосцу он это важное дело не доверил. Гостиную тускло освещала единственная лампочка, уцелевшая в запыленной старомодной люстре. Высокие часы с маятником зашипели и пробили час ночи.

Граф Форратьер и его оруженосец были наедине в пустом доме, оба усталые, но слишком взвинченные, чтобы ложиться спать. Доно сменил графский мундир на брюки и рубашку, очевидно найденные в гардеробе покойного родственника. В тусклом свете, в одежде с чужого плеча, откинувшийся на спинку дивана граф Форратьер казался утомленным и одновременно настороженным, как оборванец на вокзальной скамье, заросший беженец с краюхой хлеба в мешке и ножом за голенищем.

Будто почувствовав пристальный взгляд Сабо, Форратьер вышел из оцепенения – вскочил и прошелся по комнате, заметно прихрамывая. Повернулся к оруженосцу.

- Ну что, Милош? Как тебе вкус победы?

- Это ваша победа, милорд. Вы успели к врачу?

- Да нет, я вообще не понял, зачем ты меня записал.

- Вам должны были сменить повязку, проверить…

- Пластповязку не меняют, она сама рассасывается. Мне с самого начала нормально обработали порез.

- Замазать рану от виброножа какой-то контрабандной дрянью, а потом заражение крови, это на вас так похоже…

- Перестань кудахтать, это не рана, а царапина. Интересно, чем заражение крови на меня похоже… У тебя какая-то причудливая фантазия, Милош.

- Позвольте мне осмотреть рану.

- Говорю тебе, все зажило!

- Ваша светлость, не будем препираться.

Доно потянулся, закинув руки за голову и воскликнул:

- Да, да, сними с меня штаны, я так давно этого ждал!.. Проклятье, не сработало. Я думал, ты испугаешься... Милош, ты становишься порочным?

Игнорируя грязные намеки, Милош кончиками пальцев расстегнул мешковатые брюки, осторожно приподнял трусы-«боксеры» с правой стороны и рассмотрел красноватый рубец, который и правда не выглядел воспаленным.

- Убедился? Бетанское снадобье в два счета все заделало.

Полувозбужденный член дрогнул, будто в подтверждение, натянув свободные белые шелковые «боксеры», как парус.

- Гормоны, - тихонько сказал Доно. – Ему пятнадцать лет.

Оруженосец застыл на коленях, не в силах отнять кончиков пальцев от горячей кожи.

Только вдыхал слабый навязчивый запах, новый запах Доно, который шокировал его до оцепенения. Доно откинулся назад, опираясь лопатками о стену. Он переступил с ноги на ногу, чуть раздвинул колени. Шелк натянулся сильнее. Сабо попытался сказать, что носить белое атласное белье не подобает мужчине, но не смог.

– Хочешь посмотреть? Никогда не видел так близко?.. Ну да, конечно…

Сабо сглотнул, во рту у него пересохло.

- Да ты не бойся, - мягко продолжал Доно. – О дружеском минете я и не мечтаю. Глупо в наше время рассчитывать на воздаяние добром за добро. Поспешное самоудовлетворение – вот его удел, как и всех пятнадцатилетних… - Изящная рука легла на бедро, пальцы дрогнули, но не коснулись обрисовавшегося под тонкой тканью мужского достоинства.

Тусклая лампочка мигнула из последних сил и с глухим хлопком погасла.

- Ну вот. Шоу не будет. Ты был прав, Милош, я пожалуй женюсь, а то жизнь моя превратится в сплошное мучение… Как там говорят в армии, хоть седло вешай?.. Спасибо… (когда оруженосец потянул вниз резинку шелковых трусов, выпустив на волю качнувшийся член)… Спасибо, не ожидал… (когда он с вырвавшимся жадным стоном взял в рот).

Так Милош вновь обрел свою Донну, на краткое время, потому что пятнадцатилетние поспешны в наслаждении. Лишь несколько минут новоявленный граф Доно мурлыкал от удовольствия, совсем как раньше, и так же шептал:

- Глубже, глубже, давай, мой хороший, еще, мне так нравится, ах, да, да…

От этого «Глубже», которое Сабо уже слышал, когда сам входил в нее, он потерял голову и не понимал уже, где он, где она, как будто оба слились в одно – глубокое и твердое, сокрушительное и податливое, темное и багровое, как круги под опущенными веками, властное, как рука на его затылке. Неожиданное и оглушительное, как этот вкус и наступившая тишина.

Оба перевели дыхание. Сабо нетвердо проговорил:

- Ты все еще стонешь, как женщина.

Доно слабо, блаженно засмеялся, отпуская волосы оруженосца, в которые вцепился в минуты страсти.

- Спасибо за замечание. Представляю, как мог бы проколоться в Совете! «Он самозванец! Ни один мужчина не издает столь нечестивых звуков, когда у него отсасывают!» Оживление в Совете Графов. Обмен впечатлениями.

- Что за чепуху вы несете. – Сабо тяжело поднялся с колен. Ему вдруг захотелось оказаться за сто миль отсюда, от этого наглого юнца с родовым форратьерским зубоскальством.

- Не обращай внимания, я просто практикуюсь в риторике. Сейчас, стоит мне заговорить в Совете, как все настороженно прислушиваются, хотелось бы закрепить этот эффект… - он застегнул штаны. - Бокал вина?

За окном высоко стояла полная луна. Доно пересек полосу жемчужного света, зазвенел посудой в буфете, - «Ага, я знал, что оно здесь» - и поставил на стол бутылку и пару бокалов.

- Милорд, зачем?.. – Сабо не мог найти слов, но надеялся, что Доно поймет.

Доно плеснул вина в бокал, поднял голову. Лунный свет залил его лоб, но глаза непроницаемо чернели.

- Политика – это искусство вызывать любовь. В основном любовь мужчин. Мне надо тренироваться.

- Как все просто.

- А зачем все усложнять? Твое здоровье! Тц-ц-ц, пить не чокаясь – плохая примета.

Доно перехватил руку оруженосца крепкими горячими пальцами. Милоша будто огнем обожгло. Под хрустальный звон разлетевшихся по полу осколков он стиснул своего господина в объятьях, жадно ища усмехающиеся губы. Он прижал его к себе впервые за долгие месяцы, и показалось, что вообще впервые - тело Доно было незнакомо жесткое и угловатое. Рванул ворот ветхой рубахи, провел ладонью по обнажившемуся плечу, узнавая гладкую горячую кожу. Донна, Донна… Зарылся лицом в шею, ткнулся в жесткие волосы, задохнулся, толкаясь в ловкую бесстыдную руку. Доно неожиданно твердо удержал его на ногах.

- Не будем падать. Здесь лужи и битое стекло.

Сабо открыл глаза – все поплыло, как будто он опьянел от одного запаха пролитого вина. Близко-близко блеснул черный прищуренный глаз, из далекой дали донеслось два удара часов, щеки коснулся нежный шепот.

- Вот теперь, мой милый, и правда пора спать.

*

Сабо встал рано – не спалось. Остановился, проходя мимо спальни хозяина дома.

Милошу ужасно хотелось взглянуть на Доно, не будить, а просто посмотреть. Но он помнил, как чутко спит его господин, и только помедлил, прислушиваясь, будто через дверь можно было уловить звук дыхания.

На паркете гостиной краснели лужи вина, сверкали на солнце острые осколки. Сабо принялся убирать разгром. Обычно от простой работы в голове проясняется. Но сейчас сумасшедшее счастье никуда не делось, и он не мог согнать с лица улыбку.

Граф Форратьер вышел к завтраку в мундире, готовый отправиться с визитами. Он выглядел бы безукоризненно, если бы не…

- Милорд, вам не стоило этого делать, – сказал оруженосец со всей возможной сдержанностью.

Доно отмахнулся с безмятежной улыбкой.

- Не думаю, что меня лишат графского титула только за то, что я побрился. Это создало бы тревожный прецедент… Садись, пожалуйста… В бороде неудобно целоваться, ты не согласен со мной?

Оруженосец опустил запылавшее лицо. Граф потянулся за кофейником.

- Кофе? Дай я за тобой поухаживаю, - он наполнил чашку сотрапезника и продолжал. - От предмета нежной страсти все время отделяет толстый слой шерсти… Чувствуешь себя, как будто прибежал на свиданье в двадцатиградусный мороз, закутанный в шарф по уши. И это еще самые приличные ассоциации. Сперва кажется романтично, но скоро начинает бесить… - Доно разломил булочку. - У Оливии такая нежная кожа, что я думаю снова перейти на эпилятор.

Рука Сабо дрогнула, чайная ложка жалобно звякнула о фарфор.

- Не волнуйся, я на ней женюсь. Как честный человек. Она мне понравилась. Вряд ли в моем положении я могу рассчитывать на что-то лучшее. Что такое, Милош?

Сабо уже шел к двери широкими тяжелыми шагами, стиснув виски ладонями, повторяя:

- Хватит, хватит, хватит, не могу больше.

Доно проводил его взглядом и принялся намазывать бутерброд.