|
Собеседник Лаисы Тоскане, вежливый лорд Формсит, неожиданно запнулся и замолк на полуслове. Лаиса ощутила прикосновение к плечу и обернулась посмотреть, кто там. Прикосновение было тёплым и нежным.
– Прошу прощения, – произнёс Грегор-император где-то над её ухом. – Форсмит тут же нашел себе дело на другом конце зала. Лаиса повернула голосу и, как и ожидала, увидела своего по-императорски довольного собой жениха.
– Кажется, я уже со всеми официально простился и готов уйти, а ты как? – В его глазах плясали чертенята.
– О, прекрасная мысль! – Лаиса впервые за весь вечер улыбнулась искренне. – Где леди Элис?
– Сейчас – с Форталой.
– Значит, мы должны поторопиться?
Грегор-человек ухмыльнулся (только для неё) и предложил руку. Они бочком вышли из зала.
Наверное, Лаисе должно было быть стыдно за волну озорства, и желание неудержимо рассмеяться. Сегодняшние разговоры в кои-то веки дали результат, и тем не менее они сбежали от промышленных магнатов и эскорбарских послов словно подростки.
Эскобарцы вдруг стали готовы пересмотреть последние торговые соглашения с Империей – в пользу барраярцев! – вопреки тридцатилетним счётам. Лаиса льстила себя мыслью, что это связано с ее грядущей свадьбой. Сейчас, когда включение Комарры в состав Империи окончательно завершено, послы со всего света по соседству с комаррским пространственным тоннелем были счастливы «оставить позади» и «упрочить», а также есть, пить и танцевать до самого утра. Все-таки странно, что личные связи могут так сильно влиять на межгалактический политический климат. С этой идеей Лаиса ещё не полностью свыклась, это так же не просто, как привыкнуть к своему будущему статусу императрицы.
Она не переставала удивляться и радоваться по земному архаичному убранству дворцовых покоев. Гостиная, куда её привёл Грегор, не была похожа на элегантные залы дворца. Комната располагалась рядом с его спальней, была меньше и проще других. Это было одно из немногих мест во дворце, где можно было прятать старую и практичную мебель. Обстановка была в самых разных стилях. Например, удобный зелёный диван с поцарапанными деревянными подлокотниками, низкий дубовый столик со следами от чашек, несколько сундуков, полных всякой дребедени. Даже если бы у её родителей была бы такая мебель, в их доме никогда не было бы подобной комнаты. Лайса обожала её.
Грегор закрыл за ними дверь и направился за прохладительными напитками. Лайса, бодрая, несмотря на поздний час, прошлась по комнате, рассматривая все подряд.
Здесь они проводили очень мало времени. Оба были сильно заняты. Практически каждая минута из следующих нескольких недель была расписана наперёд. Моменты, проведённые наедине, были долгожданной передышкой. Лаисапредвкушала несколько очень, очень приятных минут.
– Белое? – спросил Грегор. Она кивнула ему, улыбаясь. Грегор улыбнулся в ответ, достал бутылку из встроенного холодильника, подбросил её в воздух, поймал и только потом принялся открывать. Лаиса рассмеялась, оценив по достоинству его действия и хорошее настроение, и вернулась к изучению разнообразных мелочей в комнате. Её внимание привлекла перламутровая ручка одного из ящиков.
Она замерла, не донеся до неё руку.
– Я же не сорву никакие сигнализации, если открою этот ящик, а?
– Не-а, – сказал Грегор одновременно с хлопком вылетающей пробки. – Там в основном личные вещи. Очень скучные.
– Никаких государственных тайн? Ты уверен? – подразнила она, повернувшись к нему лицом.
– Абсолютно. СБ обыскивает эту комнату как минимум раз в день, – объяснил Грегор. Его глаза весело блестели, пока он наполнял бокалы почти до краёв – леди Элис посмотрела бы на происходившее с осуждением. Лаиса была в этом совершенно уверена, ей уже рассказали о форском обеденном этикете. Покончив с вином, Грегор расположился на диване в несколько двусмысленной позе.
Как же Лаиса хотела к нему присоединиться! Но еще ей хотелось чуть-чуть поизучать комнату. Ящик был забит буклетами о путешествиях и программками, Лаиса аккуратно вытащила их и перетряхнула. Она собиралась убрать всё обратно, когда заметила стрелу, процарапанную в деревянном днище ящика. Стрела была неровной словно сделанной неумелой рукой или ребёнком. Лаиса выдвинула ящик чуть дальше. Казалось, стрелка указавала на щель в боковой планке. Лаиса сунула туда палец.
– Ага! – Нижний ящик, который Лаиса считала лишь украшением, открылся. – Тайное отделение! – обрадовалась она.
– Там они тоже обыскивали, – протянул Грегор. – Иди уже сюда.
– Только трофеи соберу.
В ящике оказалась картонная коробка, в которой что-то завлекательно громыхало, если тряхнуть. Лаиса отнесла коробку на стол и плюхнулась на диван. Из диванных подушек вышел воздух, прозвучавший как жалобный вздох.
Грегор вручил ей бокал вина. Зная, что переполнен, Лаиса села прямее, чтобы не ничего пролить.
– Как вкусно, – сказала она, сделав глоток.
– Ага, – согласился Грегор и быстро её поцеловал. Его губы были сладкими и холодными от вина. Грегор был таким милым, таким соблазнительным и таким нормальным … Лаиса пригляделась к его расслабленной позе. Грегор определенно устал. Можно было просто устроиться на нем, к чёрту вино…
Потом она краем глаза увидела коробку, и ей в голову пришла неприятная мысль. СБ. Лаиса задалась вопросом, есть ли камеры и в этой комнате; подумала, не спросить ли, но решила, что не стоит. Вероятнее всего, были. И вполне возможно по ту сторону мониторов стояли несгибаемые люди в темной форме.
Барраяр. Старорежимная власть в современной, на удивление, упаковке. Грегор принадлежал ей, но и своим людям тоже. Глядя Грегору в глаза в тот момент, Лаиса воображала, что видит в его глазах отражение первых правителей Барраяра. Конечно, каждый чем-то похож на своих предков, но на этой планете всё по-другому. Здесь правили аристократы по крови, а не разбогатевшие нувориши.
Иногда это казалось очень романтичным, бальзамом на душу девочки, которая когда-то любила всё розовое, читала исторические земные романы о рыцарях и прекрасных дамах. Та девочка мечтала о мечах и лесных тропинках, освещенных солнцем. На Барраяре такие есть, как есть и император.
Наваждение прошло, и теперь на неё смотрел только Грегор – недосягаемый для многих, но только не для неё. Он - живой человек, а не выдумка, и Лаиса была рада, что волшебство рассеялось, иначе она не влюбилась бы в него без ума.
И всё-таки… эти камеры! Придётся привыкать.
«Через несколько минут я начну их игнорировать».
Лаиса сделала ещё глоток вина и решила устроить шоу для СБ. Она не обратила внимания на разочарованный вздох Грегора и села ближе к столу, чтобы изучить своё сокровище. Картонная коробка была не запечатана, крышка легко открылась.
Внутри обнаружились обещанные безделушки - какие-то сувениры, камешки, завернутые в лоскуты ткани, давно разрядившиеся мини-голопроекторы. Но в углу обнаружилась довольно странная вещица, похожая на детский ботиночек. Он был грязный и расплющенный от неправильного хранения. Лаиса порылась ещё, но пару к нему не нашла.
Она достала его, отряхнула и показала Грегору.
– А вот это требует объяснений, – рассмеялась она, ожидая услышать смущённое бормотание любимого.
Но реакция Грегора оказалась неожиданной. Он напрягся, губы плотно сжались, лицо стало похоже на лица барраярских предков со старинных портретов.
– А, – выдавил из себя Грегор и замолчал, заметно бледнея.
– Что случилось, милый? – Лаиса бросила ботиночек обратно в коробку словно подожжённую петарду и взяла Грегора за руку. – Прости, пожалуйста! Скажи, что я тебя не расстроила!
– Ты никогда не сможешь этого сделать, – ответил он и сжал её ладонь в ответ, как будто боясь отпустить.
– Чей это ботинок? – спросила она, когда стало ясно, что Грегор не собирается вдаваться в подробности. Это должно быть важно, какой-то погибший ребёнок? Ей в голову пришла ужасная мысль. – Где второй?
Грегор вздохнул.
– Полагаю, это последняя вещь, которую держала в руках моя мать, прежде чем взялась за оружие и погибла. Её убили.
Лаиса была потрясена. Когда Грегор говорит по делу, он не тянет кота за хвост. За это она его тоже любила, но всё равно, такая прямолинейность иногда пугала. Она попыталась исправить ситуацию.
– Твоя мать умерла, когда тебе было … во время переворота Фордариана, – в итоге вспомнила она, ненавидя себя за эту паузу. Свою степень она получила в области управления, а не истории, черт! Хотя и леди Элис, и сам Грегор рассказывали ей про тот ужасный период. – Ты никогда не рассказывал про ботиночек.
– Он мой, – сказал он. – Можешь расспросить леди Корделию о кровавых подробностях, если пожелаешь. Это был символ, знак того, что я жив и цел, несмотря на пропаганду. – Грегор вздохнул.
– Бедняжка. – Лаиса обняла его. Она никогда не думала, что скажет такое взрослому человеку, тем более императору Барраяра, но женский инстинкт подсказывал, что это правильный шаг. Грегор немного расслабился и продолжил говорить.
– Я был пешкой, Лаиса. Это обычное дело здесь. Понимаешь?
Лаиса прекрасно знала, что он имеет ввиду и о чём думает, потому что они уже говорили на эту тему, когда он сделал предложение. Грегор опять задавался вопрос, понимает ли она, во что ввязывается, становясь императрицей. Пешки . Их дети так или иначе будут фигурами на политической карте, но как они с Грегором смогут их защитить, чтобы они не стали объектов слухов?
Лаиса уже была практически готова броситься на защиту своих нерождённых детей. Понимая, что она не леди Корделия Форкосиган, она чётко осознавала: если находишься в своём уме, то нужно как можно быстрее бежать в ближайший космопорт и улетать прочь. Но Лаиса не была в своём уме, она была влюблена. Она была готова ко всему, и хорошему, и плохому, почти готова. А куда ещё идти, кроме как вперёд?
– Конечно, я понимаю. Я тебя люблю, милый, и доверяю тебе. – Она обняла Грегора ещё раз, получив в ответ слабую улыбку.
Она действительно ему доверяла. Грегор не станет рисковать её жизнью или жизнями их детей; именно поэтому СБ ежедневно осматривает все комнаты и следует за ними по пятам. Охранники были воплощением того волшебства, что оберегает лицо, носящее императорское достоинство. Так оное лицо может носить военную форму, ездить верхом и делать всё остальное для поддержания порядка в государстве.
И быть рядом с ней. На этот раз Лаиса потянулась вперед, пытаясь вложить всю свою веру в прикосновение губ.
Грегор уклонился и посмотрел на неё с очень близкого расстояния.
– Ты уверена?
Лаиса коснулась наманикюренным пальцем его подбородка.
– Я уже отвечала на этот вопрос и надеюсь, ты перестанешь спрашивать. Я очень живуча и практична. Ты видел, как я управляюсь с твоими графами и послами? Вот именно.
– Я знаю. Перестану. Видел. И спасибо. – Грегор повеселел, как и Лаиса. Только её мужчина мог не запутаться в этом потоке вопросов.
– Пожалуйста. И я думаю, надо бы убрать это в более надежное место. – Его мать погибла, держа этот ботиночек в руках в буквальном смысле. Лаиса, как ей казалось, понимала, почему, и почувствовала родственную душу в давно умершей принцессе Карин. Барраяр – это не только патриархат, это Лаиса уже знает.
Наверное, ее раздумья отразились в её глазах, потому что Грегор достал ботиночек и поставил его перед ними на стол, искоса посматривая на невесту.
– Думаю, когда леди Корделия отдала мне его много лет назад, то посчитала его сувениром. А я о нём забыл. Почти.
– Военный трофей? – уточнила Лаиса. – В это легко можно поверить. – Хотя она ни на минуту не поверила, что Грегор мог забыть, где хранился этот ботиночек.
– Военные трофеи – это скорее стиль вице-короля Форкосигана или Майлза…
Лаиса задумалась. Нет, Грегор всё-таки не прав.Это не случайный сувенир и не случайный подарок. Леди Корделия хотела, чтобы всё было именно так.
– Положи его на видное место. Так мы оба будем помнить прошлое и этот разговор.
Он быстро понял. Не стоит больше беспокоиться о Лаисе.
– Ты гений, – сказал Грегор-человек. На этот раз они целовались долго. Это было их время наедине друг с другом. СБ, ботиночки, приёмная семья Грегора – всё отошло на задний план от прикосновения его пальцев и вкуса его губ. Грегор принадлежал не только Барраяру, но и ей, и Барраяру не стоило об этом забывать.
Коммуникатор пропиликал в самый неподходящий момент.
– На связи Айвен Форпатрил, сир, – сказал ночной секретарь по аудио каналу. – Пропустить?
Грегор уткнулся лбом Лаисе в подбородок. Она всем телом почувствовала его тяжёлый вздох.
– Айвен никогда не звонит по этой линии.
– Значит, стоит ответить. – Лаиса целую секунду чувствовала раздражение. Придется тщательнее искать приятные стороны в статусе императрицы. Помимо лошадей, солнечных лесных тропинок и Грегора. Может быть, после свадьбы она прикажет отрубить всем головы. Да, именно так она и сделает.
– Соединяй, – сказал Грегор-император.
