"ПУТЬ ДОННЫ"

Леди Донна Форратьер уселась в просторный пассажирский салон лимузина рядом с Адемией Кастор, своим адвокатом, а порой - подружкой. Адемия была очаровательна, как всегда, и ей, с ее светлой кожей и сияющими белокурыми волосами, так шло синее бархатное платье. Это был подарок Донны, выбранный в тон к ее собственному ансамблю, специально пошитому в форратьерских фамильных цветах, синих с серым. В своих нарядах они смотрелись вместе подобно любой форской чете, за одним, но существенным, исключением. Несомненно, Адемия немного нервничала перед своим первым светским мероприятием в среде высших форов, хотя не была в этом обществе совершенно посторонней: прежде ей уже случалось выступать адвокатом на бракоразводных процессах некоторых форесс, включая развод самой Донны.

Словно читая мысли Донны, Адемия спросила: - А не слишком ли... вызывающе с твоей стороны привести меня с собой на этот прием?

- О, не волнуйся, мужчины ничего и не заметят, им просто в голову не придет такая странность: женщина, которая не интересуется ими просто за то, что они мужчины, - фыркнула Донна

- Ну а женщины?

- Там будет несколько умных дам. Например, Элис Форпатрил.

- Имя не из последних. - Адемия заробела, явно взволнованная перспективой быть оцененной светилом форского общества.

- Верно. Но леди Форпатрил столько лет докучал мой роман с ее сыном, что новость, что я хожу по другой дорожке, ее, наверное, обрадует.

- А прочие дамы? - с беспокойством уточнила Адемия.

- Столь же упорствуют в своем невежестве, как и их мужчины. А если до них все же дойдет, то они, как и леди Форпатрил, почувствуют лишь облегчение.

- Потому что ты, нехорошая девочка, посягаешь на их мужей, - Адемия мило улыбнулась, а Донна хихикнула в ответ.

- Вот забавно будет, если они подумают, что я теперь отказалась от мужчин. Да если бы я хотела уводить у них мужчин, я уже давно была бы замужем. За кем угодно, ни один не устоял бы.

- Слушаю тебя и думаю: как здорово, что давно отказалась от мысли стать чьей-то женой. Отказалась прежде, чем попробовала. Правда, так ведь лучше? - Адемия взяла ладонь Донны и поцеловала. В душе Адемия была романтиком; профессионально холодные манеры, которые она напускала на себя на людях, исчезали наедине с Донной; оставалась мягкость, ямочки на щеках и застенчиво опущенные глаза. Донна наслаждалась этой скрытой ото всех стороной ее характера, тем более что Адемия не высказывала ни малейшей ревности, когда Донна порой отвлекалась на того или иного мужчину. Ведь Адемия привлекала Донну так, как ни один мужчина не мог.

Они познакомились при весьма банальных обстоятельствах. Когда третий брак Донны потерпел крах, ей понадобился хороший адвокат по бракоразводным делам. Ведь пока брак не был расторгнут, ее тогдашний муж имел шанс получить графство Форратьеров, если бы брат Донны, граф Пьер, назвал его своим наследником. Назвать наследником собственного зятя было бы для бездетного графа вполне закономерно, особенно учитывая отвратительную альтернативу: кузена Ришара презирали и Пьер, и сама Донна. Но даже из семейных интересов Донна не желала оставаться дольше замужем за идиотом. Овчинка не стоила выделки. Ведь достоянием Форратьеров были: небольшой и не слишком богатый Округ; заслуженная репутация людей, у которых шариков в голове не хватает; и, поскольку в каждом поколении они выдавали дочерей замуж в семейства Форбарра или Форкосиган, слишком близкие связи с троном, чтобы иные союзы имели политическое значение.

Осторожные расспросы вывели Донну на Адемию Кастор. Еще когда они готовились к слушанию дела, Донна осознала, что между ними возник легкий флирт. Наконец, отмечая свою победу (все решилось весьма выгодно для Донны) вечером после суда, они хорошенько выпили, и профессиональная маска Адемии поползла по швам. Устоять не смогли обе. И почему только Донна не завела себе любовницу прежде? Адемия, со своей стороны, всегда предпочитала женщин, а от Донны вовсе потеряла голову. С тех пор у них начался роман, тихий, но радостный. Встречались они в основном в квартире Адемии, неподалеку от района старого караван-сарая, где соседи и окружение легче принимают людей, ведущих себя не совсем обычно.

Адемия вдруг спросила бесхитростно, отвлекая Донну от размышлений: - Как ты все это терпишь?

- Высшее форство – еще тот цирк, он меня забавляет. Вопрос скорее в том, почему они терпят меня и как это все скажется на моем дражайшем Пьере. Форы-политики уже поняли, что, желая союза с Форратьерами, бесполезно обращаться к моему брату, а говорить надо со мной. Даже самые несгибаемые старые упрямцы делаются опасно прогрессивными, если видят в этом способ дорваться до власти. Конечно, на людях они делают вид, что я – позорище всего форства. А я на людях веду себя по-форратьерски, а раз все знают, что наша семейка немного не в себе, мне все сходит с рук.

- Какая ты циничная!

- Зато так всем проще.

Несколько минут спустя они подъехали к императорскому дворцу. Донна взяла Адемию под руку, и они направились ко входу.

Они прошли сквозь толпу собравшихся; Донна то и дело останавливалась, чтобы представить свою спутницу. Она заметила, что некоторые форы - по большей части те, про которых не ходило пикантных слухов, - глядели на Адемию нервно и старались отойти в сторону. Донна запомнила их имена, чтобы попозже расспросить Адемию, какие грешки перед законом водились за ними. Учитывая, что ее клиентки представляли собою странную смесь неудачно вышедших замуж форесс и шлюх высокого класса, чьи покровители пошли бы на все, чтобы их имена не прозвучали вслух, Донна не сомневалась: пару любопытных историй она услышит.

К ним подошла Элис Форпатрил. - Леди Донна и... кто с вами?

- Леди Элис Форпатрил. Госпожа Адемия Кастор. - Донна крепко и собственнически сжала руку Адемии, которая застенчиво поздоровалась с леди Элис.

- Госпожа Кастор. Ваше имя кажется мне знакомым...

- У меня было множество... деловых контактов среди форов по моей юридической практике.

Элис наморщила лоб, вспоминая, потом ее лицо просветлело. - Конечно же. Вы были консультантом бывшей леди Форпински на ее разводе, верно? - В голосе леди Элис звучало легкое неодобрение, и Донна забеспокоилась за Адемию.

- Да. На ее в том числе.

- Дело вышло несколько... непристойным, - фыркнула Элис.

- Лорд Форпински продемонстрировал все возможное непристойное поведение, что позволило нам добиться для его супруги должной доли имущества.

Донна перестала беспокоиться. Адемия явно умела обходить сомнительные места так, чтобы и слегка поддеть леди Элис, и не устроить светского скандала.

- А сегодня вы здесь... в каком именно качестве? - спросила Элис.

- Этим вечером госпожа Кастор - моя гостья, - ответила Донна. - Нечто новое в сравнение с моими спутниками прошлых лет, правда? - Леди Элис явно уловила намек на своего беспутного сына Айвена и вынуждена была сдать позиции. Донна ослепительно ей улыбнулась и придвинулась чуть ближе к Адемии, вдыхая сладкий запах ее духов.

Леди Элис чуть побледнела. - Возможно. Кстати, где же леди Фортуполос? Мне надо убедиться, что Айвен встретил ее дочь, это было бы весьма кстати. - И срочное дело внезапно увело ее прочь.

- Ох. - Вид у Адемии был обиженный и сердитый.

- Ты на нее из-за меня обиделась? Не надо. Когда ее драгоценный Айвен мне наконец-то надоел, облегченно вздохнули и она, и я. Это стоило бы превратить в начало хороших отношений, но, знаешь, играть эту комедию оказывается забавнее, чем пытаться с Элис подружиться. А ты... прекрасно держалась.

Адемия покачала головой и поморщилась. - Поверь мне, я знаю такой тип. И встречалась с ним немало, ну, не с такими богатыми, но… Когда я была девочкой, сверстницы меня бы живьем загрызли за то, что мне не интересны мальчики – хотя при этом мои кавалеры им и доставались. А еще я - адвокат. Это значит, что я часто и помногу практикуюсь в том, чтобы всячески переиграть своих коллег по профессии, найти у них слабое место, на которое стоит нажать покрепче. Не говоря уж о судьях...

- Давай постараемся забыть о делах на этот вечер.

Вокруг бурлила вечеринка, но Донна не могла отвести взгляда от своей спутницы. Ей так хотелось остаться сейчас с Адемией наедине - в ее квартире, да где угодно, лишь бы там можно было стянуть с ее плеч бархатное синее платье и позволить ему соскользнуть на пол. А потом заняться с нею самыми нежными ласками.

Но если Донна сейчас не может получить все желаемое, это не значит, что ей не достанется ничего. Надо только по-умному все устроить... Она чуть запнулась и ойкнула как могла убедительнее, потом подобрала подол платья и озабоченно посмотрела вниз, на свое левое бедро.

- Что случилось? - Голос Адемии звучал обеспокоено, как раз, как было нужно Донне.

- Неполадки с одеждой. - Донна понизила голос. - Подвязка отстегнулась. Можем мы найти где-нибудь укромное местечко и поглядеть, нельзя ли ее прицепить на место?

Они быстро отыскали пустую туалетную комнату, и, не обращая внимания на вопросительные взгляды и шепотки прочих дам, закрыли дверь и заперли ее за собой.

Как только щелкнул замок, Донна выпрямилась и усмехнулась. - Попалась, - сказала она, прижала Адемию к туалетному столику и принялась целовать, пока та совершенно очаровательно не покраснела.

- Ах ты, хулиганка, - выдохнула Адемия.

- Конечно. И тебе это нравится, я же знаю. - Донна не прекратила своего нежного натиска, и сердце ее запело, когда она почувствовала, что Адемия сдается. Это новомодное платье легко снимается, но лишь при условии, что не придется тут же облачаться в него вновь, значит, этот вариант им сейчас не светит. Но обнаженные плечи Адемии - и откровенное желание в ее голубых глазах - искушали Донну зайти как можно дальше, не раздеваясь.

После нескольких невероятно напряженных - и мучительно досадных - мгновений Донна остановилась. В ответ на вопросительный взгляд Адемии она повернула ее лицо к зеркалу и шепнула: - Дорогая, по-моему, тебе стоит придать своему лицу больше красок, представая перед высшим из высших форов.

Адемия вновь залилась румянцем, а Донна тем временем пригладила ее волосы и убрала в прическу несколько высвободившихся локонов. Затем она отперла и открыла дверь и жестом указала Адемии на кучку гостей, собирающуюся в углу бальной залы. Взгляды и шепотки стали сильней, но Донне на это было наплевать. "Пусть себе сплетничают, идиоты невежественные".

Вскоре подошла их очередь удостоиться личного разговора с самим Грегором Форбаррой. Кстати, совершенно случайно за ними своей очереди ждали несколько весьма старомодных графов, которые безуспешно пытались сделать вид, что Донны с Адемией тут просто нет.

- Сир, позвольте представить вам моего адвоката и... э, друга, госпожу Адемию Кастор.

Глаза Грегора насмешливо поблескивали. "Проклятье, он знает. И откуда он все всегда знает?" Еще бы. Возмужав, Грегор превратился в самого проницательного мужчину, какого Донне приходилось встречать за всю жизнь, но, слава богу, молчаливого и сдержанного. Адемия чуть присела в реверансе и пробормотала смущенное приветствие.

Грегор повернулся к Донне: - Миледи, вашему брату по-прежнему нездоровится?

- Я бы сказала, ему нездоровится постоянно. Он месяцами не выходит из дома.

- Кто же управляет округом? - Благослови его господь за то, что он догадался столь искусно подкинуть Донне эту реплику на глазах самых несгибаемых форских консерваторов.

- У них есть я, сир.

- Значит, им повезло. - Грегор одарил Донну легчайшей улыбкой и чуть развел открытые ладони. - Иначе и подумать невозможно, видя, как удачно вы оделись для сегодняшнего вечера. - Он улыбнулся шире и жестом разрешил Донне и Адемии удалиться.

Император повернулся к следующему гостю, графу Форкалоннеру, удерживающему прочное второе место в категории "несгибаемых консерваторов" вслед за графом Форхаласом. Вид у Форкалоннеру был такой, словно он проглотил нечто противное, и оно застряло у него поперек горла. Донна почувствовала себя удовлетворенной.

Когда они отошли за пределы слышимости, Адемия заметила. - Я и не предполагала, что император будет так... сокрушителен.

- О да, весьма.

- И... проницателен. Он отметил твое платье.

- Именно как я и надеялась. Моя портниха в Округе не один день потратила на то, чтобы мое вечернее платье было максимально похоже на родовой мундир Форратьеров. - Донна вспомнила, как та сперва изумленно подняла брови, а потом горячо поддержала эту идею. Что там она сказала? "Миледи, вы были бы самым лучшим графом Форратьером, не будь вы женщиной". Донне в первый не раз случалось слышать подобное утверждение, особенно от женщин своего Округа.

Адемия плавным жестом словно обвела себя и Донну, застенчиво опустив взгляд. - По-моему, он обо всем догадался.

- Конечно. Но… мне говорили, что его любимая фраза - "посмотрим, что получится". И в ней куда больше авантюрного духа, чем можно было бы предположить. Возможно, ему любопытно наблюдать за нами.

С бала они вернулись в уютную квартирку Адемии, разделись наконец-то (никаких проблем, раз нет необходимости одеваться обратно) и легли вместе в ее удобную, широкую кровать. Лишь тогда Донна смогла расслабиться. Представлять дом Форратьеров на светских сборищах вместо своего брата было для нее развлечением, но одновременно и источником досады. Ведь редко кто умел по достоинству оценить не ее светские таланты, а гораздо более важную роль в управлении Округом. Как сегодня вечером это сделал император - Донна до сих пор не оправилась от изумления тем фактом, насколько публично он выразил свое одобрение. И все равно: форы, которые сами приходили к ней совершать сделки и заключать сделки и политические альянсы, поступали так лишь потому, что у них не было выбора. Она разочарованно вздохнула.

- Опять беспокоишься насчет наследования? - спросила Адемия.

- Конечно. А как иначе? Если не случится чуда, не произойдет невозможного, то рано или поздно все, что я вложила в Округ, уйдет из моих рук и достанется моему чертову кузену. И только потому, что у меня между ног по-другому устроено! А Ришар уже заявил, что меня он запрет где-нибудь в мансарде, едва станет графом и получит в свои руки власть.

- Он правда способен так поступить?

- Если и попытается, это будет... ожидаемая с его стороны попытка. - Донна заключила Адемию в объятия нарочито собственническим движением. - Хотя ему нелегко будет справиться с моим адвокатом, а?

Адемия приподняла бровь. - Знаешь, все было бы куда легче, будь ты мужчиной. У Ришара не было бы ни единого шанса.

Донна рассмеялась. - Да уж, в роли барраярской женщины я не слишком преуспела. - Она на мгновение позволила себе помечтать, что могла бы сделать, если бы Округ принадлежал ей. Но эта мысль вызвала только вспышку злости. - Барраяр! - Она выплюнула это слово как ругательство, так, как однажды услышала его из уст вице-королевы и графини Корделии Форкосиган. Есть же женщины, которым не застит глаза все это безумие...

Утром Донне надо будет возвращаться домой и продолжать свою работу, тщетно надеясь, что брат очнется от своей депрессии на достаточно долгий срок и разрешит проблему с наследованием – сделает нечто, позволяющее ей остаться в самом средоточии деловых проблем Округа.

Донна смиренно вздохнула, повернулась к лежащей рядом Адемии и вскоре забыла обо всем, кроме ощущения вжимающегося в ее собственное мягкого, податливого тела.

***

Следующие пару недель Донна провела в Округе: доделывала невыполненные ранее дела Округа и навещала брата, жившем в другом крыле их графского особняка. Но не было более действенного способа завершить такой визит, чем заговорить о наследовании: Пьер тут же вызывал оруженосца, и тот с виноватым видом выставлял Донну из его комнат. Да, к следующему визиту брат переставал на нее сердиться, но недовольство Пьера постепенно заставило ее свести даже упоминание этой темы к минимуму.

Поэтому Донна кипела от злости наедине с самой собой. С каждым днем она все больше мечтала о чуде и все сильней старалась укрепить Округ, чтобы тот был в состоянии вынести жадность и тупоголовый консерватизм Ришара, если - когда - тот получит графство. Она звонила Адемии почти каждый вечер, и их разговоры были теплыми и нежными, но все же Донна понимала, что непрерывно обсуждать тему наследования, ставшую для нее манией, Адемии не хочется. Но разве это мания - если фор - форесса – желает владеть своим собственным Округом?

Донне было настолько не по себе, что у нее началась бессонница. Сон-таймерами она пользоваться не любила, потому что всякий раз, принимая их, чувствовала легкую оглушенность после пробуждения и предпочитала усталость ощущению, что не владеет собственными чувствами. Как-то ночью она проснулась; дом был спокоен и тих. Донна подошла и села у эркерного окна в спальне. Оттуда открывался особенно прекрасный вид на Округ, залитый сейчас лунным светом. Ее Округ.

Она вдруг вспомнила слова Адемии: "Знаешь, все было бы куда легче, будь ты мужчиной". И то, что сказала ей портниха, когда шила женский вариант родового мундира: "Миледи, вы были бы самым лучшим графом Форратьером, не будь вы женщиной". Много, много раз она слышала ту же мысль, облеченную в самые разные слова, из самых разных уст: от оруженосца ее брата до мясника, и от налогового инспектора до владелицы зеленной лавки или девочки, приглядывающей за домашней птицей.

Мужчина. Чтобы защитить Округ, ей нужно стать мужчиной.

Физическое изменение потребует путешествия на Колонию Бета; Донна знала про нескольких барраярцев, сделавших такую операцию, но никто из них не вернулся домой. А что касается остального, Донна не могла ничего сказать. То, что она никак не преуспела в роли барраярской женщины, не давало ей уверенности в том, что мужчина из нее выйдет лучший. Как политику, ей придется убедить большинство в Совете Графов, что она - настоящий мужчина, причем кузен Ришар сделает все, чтобы ей помешать. Будет огромный скандал. А если ее иск в Совет не выгорит, то Ришар, несомненно, сумеет подстроить ее гибель. Донна была уверена, что за несчастным случаем, погубившим невесту Пьера, стоит все тот же Ришар, и ему за это ничего не было. Но если она выиграет... О, это будет самая сладкая месть Ришару за все, что он сделал и ей и Пьеру: и за его попытку изнасиловать Донну, когда той было двенадцать, и за то, что он трижды помешал Пьеру жениться и произвести на свет наследника.

Ей нужно поговорить с Адемией. Лично. Сейчас.

Она воспользовалась местной связью и вызвала дежурного оруженосца: это оказался молодой, но весьма одаренный Джорис. Она попросила его как можно быстрее подготовить аэрокар и двух человек ей в сопровождение. Джорис немедленно вызвался сам и сказал, что разбудит Цабо, одного из оруженосцев постарше, ранее помогавшего Донне во многих сложных делах в Округе.

Несколькими часами спустя они прилетели в Форбарр-Султан.

Когда они подошли к дому Адемии, Донна отвела Цабо в сторону. - Я собираюсь обсудить с госпожой Кастор несколько очень личных вопросов. Очень личных, но имеющих серьезное касательство к Округу. Пока я не могу сказать тебе большего, но хочу, чтобы ты был со мною с самого начала, и хочу предупредить заранее: ты можешь найти мой план несколько шокирующим. Мне нужно твое слово, что ты никому о нем не расскажешь.

- Даже вашему брату? - задумчиво уточнил Цабо.

- Я сама об этом думала. Вряд ли он спросит, в своем нынешнем состоянии. Но даже от него все придется скрыть.

- Я могу поклясться своим собственным словом, миледи. Но если он спросит меня напрямую, то я связан присягой и вынужден буду ответить правду.

- Тут я согласна рискнуть.

Донна нажала кнопку переговорного устройства. Сигнал в квартире Адемии звонил долго, наконец, там сняли трубку, и Донна назвалась. Голос Адемии был совершенно сонным. - Донна? Сейчас еще шести нет. А я думала, ты еще неделю пробудешь в Округе...

- Впусти меня. Это срочно.

Входная дверь открылась.

Когда они все поднялись в квартиру, Адемия проснулась настолько, чтобы в одном купальном халате бродить по кухне в поисках кофе. Даже сейчас она выглядела прелестно. Цабо изо всех сил старался слиться с мебелью, но Адемия, похоже, суетилась именно потому, что в ее квартире находился мужчина. Наконец она вручила исходящие паром кружки Донне и Цабо, а сама устроилась в кресле.

Сперва Донна думала, что оставит Цабо охранять дверь снаружи, как он обычно и делал, а сама разденет Адемию и приступит ко всякого рода восхитительным нежностям в качестве прелюдии к разговору. Но теперь она вдруг поняла: "Если я на это пойду, нам придется расстаться". Эта мысль оказалась оглушающе болезненной, но Донна не имела право ей поддаваться. Не сейчас.

Был только один способ все рассказать: перейти прямо к цели. Голос Донны дрогнул. - Адемия. Ты была права. Я хочу графство больше всего на свете и, чтобы его получить, я должна стать мужчиной.

Цабо изумленно открыл рот.

От лица Адемии отлила вся кровь. - Но я же не всерьез говорила... - Донна могла поклясться, что огорчение Адемии было сравнимо с ее собственным. - Ты имеешь в виду - поехать на Бету и...?

- Да. Мне придется, и я ничего не могу с этим поделать, прости меня... - Совершенно неожиданно Донна расплакалась и вынуждена была замолчать, чтобы утереть платком слезы. - И мне потребуется адвокат. Самый лучший.

- Уверена, ты можешь найти кого-нибудь другого, - отрезала Адемия.

- Нет. Мне нужна ты, я знаю, что ты самая лучшая, и разве я смогу довериться кому-то другому? - Донна постаралась произнести это как можно тверже.

Горе Адемии надрывало Донне сердце. Адемия сжалась в кресле, подтянув колени к груди и обхватив их руками, понурив голову, так что Донна не видела ее лица - только белокурые локоны, чуть вздрагивающие в такт рыданиям. Донна почувствовала себя ужасно. Она даже не подумала, что это будет значить для ее любовницы.

Наконец, рыдания стихли, и Адемия подняла лицо. Донна поглядела в ее заплаканные глаза, и Адемия ответила лишь одним словом: - Почему?

- Я - фор, такой же, как все. Фор должен служить, это не обсуждается. У меня не получилось исполнить долг форской женщины. Девочкой от меня требовали быть скромной, осмотрительной и непорочной - и у меня не вышло. Отец выдал меня замуж за самую лучшую партию - за графа! - чтобы я нарожала ему детишек, и у меня не вышло. Я пыталась завести дружбу с высшими фор-леди, ходить к ним на чай, сплетничать вместе, а вместо этого у меня получалось лишь чересур близко подружиться с их мужьями, так что и тут у меня не вышло. Я создала себе имидж, какого все ожидают от бывшей в употреблении форской девицы, и снова вышла замуж - дважды! - и у меня совершенно ничего не вышло. Та служба, которую я могу нести хорошо - управлять Округом, - ничего не стоит, если я не мужчина.

- Ты знаешь, что нам придется расстаться.

- Знаю. Пожалуйста, милая моя, не надо... ты же видишь, мне больно.

- Не потому, что я буду твоим адвокатом, дело не просто в профессиональной этике. Я не хочу быть с мужчиной, с любым мужчиной. Даже если... это будешь в чем-то ты.

- Я могла бы... могла бы снова стать женщиной, если проиграю дело. - Ну, если Ришар ее пощадит.

- Нет, я все равно не вернулась бы к тебе. Все стало бы по-другому, я знала бы, что ты предпочла мне... это.

Донна вздохнула. - Я не вижу другого способа, но... - Она заметила, что и Цабо пришел в себя, и его первоначальный шок уступил место интересу. Почему она не подумала об нем прежде? Ведь оруженосец может стать одним из ее самых важных союзников.

Минутой позже Адемия чуть смягчилась и задумчиво на нее поглядела. - Я могу начать для тебя некоторые юридические изыскания в этой области, чтобы ты знала, с чем тебе придется столкнуться, если ты бросишь вызов Ришару. - Донна воочию видела, как нежная Адемия превращается в госпожу Кастор, адвоката, чей острый ум дорогого стоил. - И тебе нужно будет связаться с бетанской клиникой.

- Не уверена, что мне стоит делать это лично. Мне нужен посредник... но не ты. Я не хочу, чтобы к этой части дела ты имела касательство. - С минуту Донна раздумывала. - Байерли! Я попрошу кузена Байерли. Он ненавидит Ришара не меньше моего, и его никто не заподозрит, поскольку его считают еще более ненормальным, чем я. Он прекрасно играет эту роль, но на самом деле он умен. Тебе потребуется работать в тесном контакте с ним, но мне кажется, тебе он понравится...

Адемия встала, взяла Донну за руки и поцеловала ее в щеку. - Тебе надо идти. – Смысл этой простой фразы был Донне ясен: Адемия отстранялась, защищая себя. Боже, какая она упрямая. - А если передумаешь, я буду здесь.

***

Следующие несколько недель Донна постепенно привыкала к собственному плану и осуществляла первые к нему приготовления. Здоровье Пьера начало ухудшаться, но он не позволял ни ей, ни никому другому вызвать врача; это заставляло ее спешить все сильней. Когда ее брат умрет, все должно быть уже готово; тогда она сделает всего один звонок Адемии, опротестует наследование Ришаром графского титула и сразу отправится на Бету, пока никто не опомнился и не начал ее расспрашивать.

Кузен Байерли на деле доказал свою крайнюю полезность. Давно втершись в светское окружение Ришара - о причинах, заставивших Бая так поступить, Донна могла лишь догадываться, - он теперь регулярно передавал ей все, что узнавал о планах их кузена. Бай любил Ришара не больше, чем она сама (а, будучи подростком, терпел от нежеланных сексуальных приставаний Ришара не меньше, а то и больше Донны), так что свои связи он использовал ей на пользу.

Как Донна и предсказывала, Байерли с Адемией прекрасно сработались и быстро подружились. Байерли играл роль связного между двумя женщинами, поскольку Адемия недвусмысленно и прямо дала понять Донне, что ее личные визиты были бы нежелательны. Как фор - хотя другие форы были о нем невысокого мнения, - Бай имел доступ к некоторым архивам и документам, недосягаемым для Адемии, и пару раз Адемия отправляла его порыться в переписке поисках личной императорской оценки того или иного прецедента, в дополнение к официальным протоколам суда.

Как-то Бай заявился вечером, к ужину, со стопкой документов для Донны. Он приветственно кивнул - тем своим специфическим кивком, который вызывал у Донны улыбку, - и поцеловал кузину в щеку.

Когда они, наконец, устроились в одной из малых гостиных, Бай заметил: - Твой адвокат на редкость умна. Просто потрясающе. И столь же привлекательна. У меня даже возникло искушение предложить ей...

- Бай! И не думай. Она не согласится.

- Я так и понял. Когда ты привела ее с собою на прием в императорский дворец, я подумал, что ты просто играешь и дразнишь высшее форство. Я и не предполагал, что у вас с нею было...

- Было. Знаешь, ни о чем я в этом деле так не сожалению, как о том, что нам пришлось расстаться. - Донна на мгновение вспомнила Адемию в синем бархатном платье - и без него...

- Я не понимал тебя, пока мы с нею не познакомились. Но полагаю, что твои, э-э, новые предпочтения могут сослужить тебе хорошую службу, когда ты сменишь пол. В конце концов, тебе будет нужна графиня... - Он хитро и искоса посмотрел на Донну.

- Ох. Об этом я не подумала... Даже если я стану графом, но у меня не будет наследника, то, в конце концов, Округ все равно унаследует Ришар или один из его идиотов-сыновей. Но кто же захочет выйти замуж за странного типа, за мужчину, который всю жизнь был женщиной?

Хитрая ухмылка Бая превратилась в широкую улыбку, словно Донна сейчас, у него на глазах, продемонстрировала полнейшее невежество.- Дорогая моя. Ты кое-что забыла. Мужчина, который всю жизнь был женщиной, имеет перед всеми нами огромную фору, если речь идет о постели. Тебе нужна подходящая девушка, достаточно просвещенная, чтобы понять все преимущества этого...

- Ха. Кто, например?

- О, ну я имел в виду кого-то вроде девочек Куделки. Может, Оливия... она на приемах всегда на тебя так поглядывала, знаешь ли.

- Правда? - Донна удивилась, почему не замечала этого раньше.

- Ну, да. Знаешь, у нее воображение может работать вполне в нужную сторону. - Бай снова ухмыльнулся. - И я точно наблюдал за нею на том балу, куда ты привела Адемию. Бедная девочка явно ревновала. Она глаз от вас обеих не могла отвести.

- Хм, что ж... - Оливия была эффектна, впечатляюща и даже неуловимо похожа на Адемию. Донна решила, что ей сейчас стоит сменить тему, пока она не слишком отвлеклась на эту картинку и пока Бай не начал давать ей советы насчет интимной жизни. Он бы не удержался, поскольку, по ее прошлому опыту, он игнорировал форские правила насчет того, о чем могут и не могут говорить мужчина с женщиной. - Ну и что там у тебя?

Бай открыл верхнюю коробку в стопке и протянул Донне. Там оказалась пачка бумаг.

- Снова читать? Я так накушалась репродукциями из книг Старой Земли про "мужчин, заключенных в женском теле", что мне хотелось повыкидывать их всех с балкона.

- Я думал, тебе покажется полезным почитать о чужом опыте... во всех личных подробностях.

Бай выглядел искренне заинтересованным этой темой, но Донна сейчас была не в духе. - Ты что, не понимаешь? Здесь, - она похлопала себя по груди, - нет никакого мужчины, якобы отчаянно желающего вырваться наружу. Все дело в Барраяре и барраярском мужском самодовольстве. Я хочу остаться тем же человеком и лишь изменить для своих целей несколько внешних деталей моего облика.

- Ради бога, сердиться-то зачем? Больше не буду носить тебе автобиографий. Но вот тут у меня кое-что, что ты найдешь не столь отвратительным. - Из второй коробки он достал несколько тонких листов - договор, немедленно поняла Донна. "Договор на операцию по изменению пола, бетанский Департамент гендерных отношений". Первый лист украшала эмблема и название клиники - одной из самых уважаемых, как это знала Донна.

- Только что получил электронную копию. В клинику отправили такую же, все по бетанским законам.

- Какие они бюрократы. - Донна принялась листать контракт, попутно приходя к выводу, что бетанским Департаментом гендерных отношений заправляют маньяки с навязчивой идеей перфекционизма. А куча юридических терминов в тексте тотчас убедила ее, что она не сможет разобраться во всех подробностях без Адемии.

- Потрясающе, Бай. Ты явно совершил какое-то чудо, чтобы все уладилось так быстро. Но... я не могу тебе ничем отплатить. Ты ведь знаешь, на эту операцию уйдут три четверти того, что осталось от моего приданого. Адемия согласилась рискнуть; я смогу заплатить ей, только если мне присудят графство и я получу доступ к фондам Округа. А если нет, на обратную операцию мне уже не скопить, так что это путешествие в один конец...

- Заплатишь мне тем, что не дашь Ришару стать графом. - Бай был совершенно серьезен, все его привычное шутовство куда-то исчезло.

Донне уже случалось видеть у него на лице подобное выражение, пару раз; самым запоминающимся из них был случай, когда ее, двенадцатилетнюю, чуть было не изнасиловал Ришар. Никто в доме - от отца-графа до последней горничной, - не поверил ее рассказу, и ей было так одиноко. Поверил один Байерли. Когда она рассказала ему, он покраснел до самых ушей, потому что вспомнил о своем собственном унижении в руках Ришара. А потом так неловко пытался ее утешить и объяснить, что пока ей верит хоть кто-то, она может управлять ситуацией.

В свои пятнадцать Байерли уже был странным, даже по форратьерским семейным стандартам, плюс к тому старшие на него гневались, поскольку он никоим образом не старался преуспевать в школьных занятиях, чтобы потом поступить в Имперскую военную Академию. "Я не хочу учиться убивать людей", сказал он ей, когда она спросила, почему. И показал, чего же он хочет: свои стихи и рисунки, то, что он прятал от глаз не одобривших бы этого отца и дядьев. Для Донны, от которой отдалилась вся семья и которой никто не верил, Бай стал союзником, героем и немного предметом воздыханий. Но даже на Барраяре, где родственные браки были обычными среди форов, двоюродные брат с сестрой были для этого слишком близкой родней.

- А что ты сделаешь, если проиграешь? - спросил Бай.

- Убегу от Ришара как можно дальше и быстрее. Он с этим шутить не будет и не остановится на том, что получит графство. Наверное, мне надо будет попросить о политическом убежище за пределами Империи, если у меня хватит денег, чтобы улететь, скажем, на Эскобар.

- Я тогда буду без тебя скучать, ты же знаешь. - Он посмотрел на нее понимающе, и Донна видела по этим темным, как у всех в семье, глазам, что он волнуется за нее и разделяет с нею те же эмоции.

- Знаю. И я тоже. И по Адемии, хотя по ней-то я буду скучать, что бы ни случилось. И даже по этому форскому балагану, по всем, кто считает меня ненормальной.

- Как бы не решился твой иск, на ногах ты устоишь, я точно знаю. - Уверенность Бая поддержала Донну, и ее настроение снова улучшилось.

В последней коробке было нечто, заставившее Донну занервничать: инструменты и транспортировочный контейнер для образца ткани, вместе с инструкцией по использованию. .

- Тебе нужен, - Бай подмигнул Донне, - кусочек Пьера, чтобы вырастить для тебя новые органы.

- Кусочек? Но ведь не от...

- Нет! - Бай инстинктивно прикрыл руками пах, не заметив этого. Донне пришлось ткнуть пальцем в его сторону, чтобы он опустил глаза и осознал собственный защитный жест. Она захихикала. Бай сперва фыркнул, и тут они оба разразились смехом. Бай сполз с кресла прямо на пол, хохоча до слез и обнимая ее колени. Как только один из двоих утихал, второй фыркал в приступе веселья, и все начиналось по новой. Они остановились тогда, когда уже задыхались от смеха.

Наконец Баю удалось набрать достаточно воздуху, чтобы выговорить: - Нет, Донна. Подойдет любой кусочек, только я бы не стал брать его из мозга - с головой у него явно не в порядке.

- Да и у тебя тоже. Хотя, уверена, что бы со мной не случится, моя порция форратьерского безумия останется со мною... но, если подумать - раз бетанцы могут делать генную коррекцию склонности к сердечным заболеваниям, то и этой болезни - тоже. Представь себе: Форратьер, которого прочие форы не будут считать наполовину спятившим.

- Головокружительная перспектива.

- А то!

***

Пьер умер через несколько недель, ночью. Оруженосец Цабо разбудил Донну - той как раз снился восхитительный сон про Оливию, не первый с тех пор, как ее имя упомянул Бай. По извиняющемуся выражению у него на лице Донна поняла все прежде, чем тот заговорил. Она попросила оруженосца выйти на несколько минут, чтобы дать ей одеться, но когда они прикрыл за собою дверь, разразилась рыданиями. Лишь потом она поняла, что оплакивала одновременно и потерю брата, и предстоящее расставание с собственным женским "я". С того момента, как она подписала контракт, который Бай лично и надежно повез на Бету, она думала в основном о преимуществах, которые даст ей мужской пол, а они далеко не ограничивались шансом на графский титул. Оруженосец Цабо проводил с ней много времени, натаскивая на более подходящую мужчине манеру держаться. Место на вершине барраярской пищевой цепочки - это перемена к лучшему. Так чего она теряет? Только Адемию.

Частью процедуры, препятствующей Ришару автоматически унаследовать титул, был визит Донны к судье, где должен был присутствовать и ее адвокат. Последние несколько недель, пока Донна преисполнялась все большим энтузиазмом относительно роли, которая ее ожидает по возвращении с Беты, одно омрачало ее душу - тоска по женщине, с которой ей придется расстаться.

Они с Адемией увиделись утром в кабинете судьи. Как Донна и ожидала, та вся ушла в образ адвоката-профессионала, хотя Донна догадывалось о том, что той тоже грустно и больно. Самым сложным, что предстояло Донне этим утром, была именно встреча с Адемией, и неважно, что они не виделись уже несколько недель и что выбор Донны был тверд. Судья без вопросов принял ее заявление о том, что существует иной, помимо Ришара, возможный наследник графства, и приостановил процесс наследования. Этой отсрочки Донне должно было хватить, чтобы сделать операцию и вернуться на Барраяр к следующему Совету Графов.

Когда они расставались, Адемия позволила крепко себя обнять, но вежливо отказалась от предложения довезти ее до дома. Донна стояла на тротуаре и глядела ей вслед; глядела, как от нее уходит прошлое.

Потом вместе со своими спутниками Донна отправилась в космопорт. Они ехали через центр Форбарр-Султаны, где машины, как обычно, едва ползли. Неподалеку от университета Донна заметила смутно знакомую фигуру. Высокая блондинка. По знаку Донны Цабо остановил лимузин, и повернувшаяся на ее оклик молодая женщина оказалась Оливией Куделкой. Как удачно.

- Леди Донна! Привет... ох, мои соболезнования по поводу вашего брата.

- Спасибо за участие. - Донна уже устала от этой стандартной реплики, но ничего лучшего в этих обстоятельствах подобрать не могла.

Оливия заметила оруженосца, чемоданы. - Куда вы едете? Вид у вас такой, словно вы собрались в дальнее путешествие. - Она чуть покраснела... может, Байерли и был прав в своих догадках? Их можно весьма любопытно развить дальше. Интересно, как понравится Оливии перспектива стать графиней?

- Да, дальнее, но куда именно, пока сказать не могу. Возможно, тебе захочется расспросить меня, когда я вернусь? - Вот. Семя брошено в почву, и когда Донна вернется, то одна ступенька в ее будущее уже будет там, где нужно. - Посмотрим, что получится, заметила она.

- Вы это произнесли точь-в-точь как император. Вы меня заинтриговали, и мне непременно захочется выяснить, в чем было дело, когда вы вернетесь. - Ослепительная улыбка и все поведение Оливии подтвердили догадки Донны. С ней определенно заигрывают. Остается лишь надеяться, что Оливия окажется не так упряма в отношении пола своего партнера, как Адемия...

- Прекрасно. Подвезти тебя куда-нибудь?

- Нет-нет. У меня занятия в Университете, это всего в паре кварталов отсюда. Но спасибо.

Они заранее приехали в космопорт, нашли парящую тележку под свой багаж и отправились в зал ожидания. Байерли, по их предварительной договоренности, Донну не провожал. Его предыдущие визиты можно было легко объяснить родственной поддержкой после кончины графа Пьера, но Бай решительно возражал, чтобы кто-нибудь заметил его при ее отъезде: его могли заподозрить в том, что он знает, куда она отправилась и зачем. И хотя все считали Байерли Форратьера ни на что не годным городским бездельником, для Донны было очевидно, что кто-то не зря платит ему жалование за то, что он передает наиболее интересные кусочки форских сплетен. У нее была пара-другая предположений насчет этого загадочного кого-то, но она не пыталась вызнать это у Байерли, поскольку понимала, что, узнав, поставит под угрозу его заработок. Вот как граф Форратьер она будет иметь достаточно возможностей для финансовых хитростей, чтобы, не скупясь, поддержать родственника, того самого, которому она стольким обязана.

Донна снова поймала себя на том, что мыслит так, словно уже стала графом. Что ж, может, так и будет. Что бы ни случилось, назад дороги нет. Сперва она боялась передумать, но теперь смотрела в будущее с оптимизмом, вспомнив, как она реагировала и на Адемию, и на Оливию Куделку. Да, действительно, она выбрала абсурдный способ получить графство - но разве был другой?

Когда объявили посадку на шаттл, Донна Форратьер уже ступила на свой путь.