|
 Если вам понравилось, пожалуйста, оставьте отзыв - порадуйте автора. |
*1*
- Итак, имперские войска наконец открыли огонь и вознаградили по заслугам столичную чернь. - Адмирал лорд Эйрел Форкосиган покачал головой и потянулся налить себе в восьмой раз. Как обычно к этому вечернему часу, его низкий, глубокий голос звучал по-прежнему уверенно, а вот рука делалась не столь тверда. - Каково точное число жертв, можешь мне ответить?
- Не могу, сэр. - Ответить коммандер Саймон Иллиан вообще-то мог, но не собирался. Благодаря биочипу, подкрепляющему его природную память, Иллиан держал сейчас в голове множество фактов, включая и количество жертв среди гражданского населения во время недавнего мятежа. Но Иллиан чувствовал, что это лишь удлинит на несколько пунктов мысленный список смертей, за которые адмирал чувствовал себя в ответе. - Если вам действительно нужны цифры, они появлятся в завтрашних новостях.
Адмирал Форкосиган фыркнул. - Они опубликуют официальные цифры, ты ведь прекрасно знаешь. Весьма далекие от истинных.
Иллиан пожал плечами. Адмирал не потрудился понизить голос, чего он, впрочем, никогда не делал, будучи нетрезв. По недавней привычке, начинал он свою попойку с рюмки бренди, потом переходя по очереди на бурбон, вино и разнообразные ликеры и завершая эту последовательность самой вульгарной кленовой медовухой. Как обычно, медовуха прожигала дыры в обличье бывшего адмирала межпланетного флота и нынешнего графского наследника, обнажая самую суть - потенциального революционера.
Естественно, адмирал продолжил: - По-моему, правительству стоить заплатить компенсацию выжившим. В конце концов, мятежники исполнили свой долг перед государством, когда выжгли это крысиное гнездо Министерства Политического Воспитания.
Иллиан едва заметно поежился. Он всегда презирал бывших конкурентов своей скромной конторы, но был в курсе, почему не стоит высказывать подобных мыслей вслух. Еще год назад такой фразы хватило бы, чтобы человек просто исчез. Впрочем, с Эйрелом Форкосиганом министерский трюк с исчезновением не прошел бы.
- И поделом Министерству. Оно ведь требовало вторжения на Эскобар громко, открыто и неоднократно. - Адмирал Форкосиган уставился в свой бокал. - А вместо этого у них вышел эскобарский разгром. Я не удивлен, что наши добрые барраярские граждане - и кто там стоит за ними - обиделись. Единственное, чему я удивляюсь: почему, учитывая мое прошлое, никто не заявился за мною. - Он сделал глоток из керамической кружки и поморщился.
- Вашей вины не было. Вы были против самой идеи вторжения и спасли из-под обломков все, что смогли. Это общеизвестно. - Иллиан говорил это и понимал, что его слова бесполезны. Верно, адмирал Форкосиган успешно отступил с боем после гибели командующего вторжением. Но какое-то тайное знание терзало адмирала сильнее, чем все неизбежные в бою смерти. Что-то, заставившее его записать всю эту гору трупов на собственный счет. Порой Иллиану казалось, что он различает очертания этой вины, подавляющей адмирала. И это полу-знание вызывало в нем холодный ужас, какого не добивалось и министерство политвоспитания.
Адмирал криво улыбнулся, но взгляд его оставался мрачным. Он молча поднял свою кружку и осушил до дна. Потом на лице его возникло чуть изумленное выражение, и он начал заваливаться из шезлонга на бок. Иллиан ухватил его, не давая сползти на дощатый пол беседки.
- Отведи меня в дом, Саймон, пожалуйста, - проговорил адмирал тоном скорее мягкого приказа, чем просьбы. - Слуги тут все уберут.
Иллиану и в голову не пришло ослушаться. Прирожденный командир не перестает быть командиром из-за такой малости, как отставка. Или из-за того, что он пьян.
***
Иллиан понимал это лучше большинства барраярцев. Неделями наблюдая за бурной деятельностью адмирала во хмелю, он получил не один урок про алкоголь и лидерство. В пьяном виде адмирал терял всякое чувство собственного достоинства, но сохранял ту внутреннюю силу, что удерживала почтение на лицах его оруженосцев даже после того, как их лорда рвало или он отключался. Иллиан несколько раз видел, как адмирала уносили в дом, так что он - знал.
Работой Иллиана было наблюдать. Еще мальчишкой, учась в военной школе, где к нему приклеили кличку "Грек", он был превосходным наблюдателем. На каникулах дома, путешествуя по самому захолустному углу своей захолустной планеты, он видел, как его сверстники действуют, не успев сказать, и говорят, не успев подумать. Иллиан поступал иначе. Он тщательно отобрал себе несколько союзников, научился прятаться и сливаться с пейзажем, избегать проблем, пока не сумел сбежать на флот. Возможно, именно благодаря дару подобной гибкости он по окончании Имперской Академии Космофлота оказался откомандирован в императорскую СБ, а не на корабль, как мечтал. А ведь была возможность оставить Барраяр и всю барраярскую самоуверенность за много световых лет позади!
Зато Имперская СБ отточила его умения, научила его разбираться в людях и видеть в них то, что он предпочел бы не знать. В довершение всего ему в мозг установили биочип, поэтому ни одно из своих новых знаний Иллиан был не в состоянии забыть. Все последующие годы Иллиан тайно наблюдал за смертельной борьбой, составлявшей барраярскую политику. Он начал оценивать увиденное. Потом он отправился вместе с Эйрелом Форкосиганом на войну, где адмирал на своем примере преподал ему урок о горькой цене поступка и необходимости эту цену платить. Когда Иллиан вернулся вместе с адмиралом на Барраяр, Имперская СБ присвоила ему следующее звание и снова отправила наблюдать. Раньше Иллиан полагал, что испытает в этой ситуации облегчение. Но нет. Она его душила.
По крайней мере, теперь у коммандера Иллиана хватает власти решать, как именно ему наблюдать. Так что где-то раз в неделю он покидает общество коллег из службы регулярного наблюдения и присоединяется к идущему вразнос Эйрелу Форкосигану.
- Саймон. - Неизменное приветствие. Такое же неизменное, как вопрос: - Выпьешь? - Кислая усмешка мелькает на жестком, рубленом лице адмирала, заранее знающего ответ: "Я на службе, сэр".
- Хм. Тогда забудь. - И адмирал выпивает предложенную порцию сам, сделав, как он полагает, еще шажок по своей личной тропинке в трясину.
Иллиан молча занимает место то за столом напротив Форкосигана, то в кресле поодаль, то на диванчике рядом. Ему случается видеть адмирала пьяным по-всякому: и умеренно, и на ногах не стоящего, и не способного связать двух слов, и даже пьяным до такой степени, чтобы излагать первому попавшемуся слушателю план радикальных политических реформ. Но никогда - пьяным настолько, чтобы тот запятнал свою честь. Возможно, всего лишь потому, что адмирал обычно вырубается прежде, чем успевает последовать каким-нибудь своим злодейским намерениям.
А, может, после недавней войны он верит, что всё свое зло уже совершил сполна. В эти дни он, кажется, демонстрирует полнейшее нежелание браться за большую часть своих новых обязанностей. Вполне понятно - судя по тому, чего навидался Иллиан. Вернувшись на планету, адмирал прошел через несколько процессов и расследований по поводу его действий в злосчастную эскобарскую кампанию; Иллиана туда приглашали в качестве свидетеля. Пресса то поносила адмирала, то восхваляла; от Иллиана требовали оценить эти материалы. Пышно расцветали слухи о самом адмирале, о его поведении и его чести. Наконец, приняв медаль из рук самого Эзара - эту награду с тех пор он ни разу не надевал, - Форкосиган вышел в отставку. Инопланетник сказал бы, что адмирал вымотался. Иллиан же думал, что Эйрел Форкосиган отчаялся.
Во время обучения в СБ их тренер по стрессовой психологии постоянно подчеркивал, что уязвимые места, точки излома есть у каждого. Иллиан надеялся, что знает собственные пределы. А после нескольких допросов с суперпентоталом СБ, надо думать, знала их тоже. Так что Иллиан, напрактиковавшись на себе самом, был научен отслеживать разрушительные для адмирала стрессы. Но его не учили, что делать с осколками. Конечно, приводить Форкосигана в порядок - не его работа. Его работа - наблюдать.
*2*
Неделю спустя случай и одна теплая летняя ночь укрепили Иллиана в его убеждениях относительно лидерства и алкоголя. Адмирал Форкосиган был однозначно пьян, когда вновь решил повести войска в бой.
Теперь, когда протестовавшие сделали за императора всю работу, а имперские войска подавили бунтовщиков, разгромивших Министерство Политвоспитания, в столице было спокойно. Поэтому отец Форкосигана, генерал граф Петер Форкосиган, отправил адмирала с давно назревшим поручением в Форбарр-Султан, придав ему пару графских оруженосцев. Даже упрямый старик граф беспокоился о сыне, и сделал, что мог, - занял адмирала делами. В этих обстоятельствах, как посчитал Иллиан, графское лечение было не хуже любого другого. И даже лучше многих. На какое-то время занятость адмиралу помогла. Он не пил весь предыдущий день, загруженный отцовскими делами. Но тем вечером он закончил дела ужином с одним из старых военных друзей графа, и за едой спиртное лилось рекою в лучшем барраярском стиле. По докладу осведомителя, сидевшего за два столика от ужинавших, старик многоречиво восхвалял здравый смысл и храбрость, проявленные адмиралом при Эскобаре.
Иллиан, услышав эти новости, поморщился. Как он и ожидал, адмирал среагировал скверно. Вместо того, чтобы взять лимузин и отправиться обратно в особняк, тот решил прогуляться. Не самая удачная идея для графского наследника в политически сомнительном статусе. Даже в лучшие времена, каковыми нынешние точно не были. А уж место для подобных причуд он выбрал чертовски дурное.
Семейство того самого отцовского приятеля упрямо держалось за свой старый, времен Изоляции, дом на краю караван-сарая - запущенных и подозрительных трущоб. Там пластобетон столичных мостовых переходил сперва в асфальт, потом в булыжники. Здания караван-сарая могли бы служить уроком классической барраярской архитектуры, если бы ни грязь, обветшалость и наслоения починок и пристроек самых разных времен, которые добавляла самовольно вселявшаяся туда беднота. К домам не были подведены даже коммуникации: жившие в самой глубине района обычно обходились без электричества и канализации. Однако они продолжали платить за жилье какой-либо из сотни теневых фигур, которые наживались на тамошней нищете и преступности. Имперская СБ тратила - безо всякого удовольствия - немало времени на сам караван-сарай и его окрестности. Один бог знает, что за беглецы - мятежники или бывшие политофицеры - могли прятаться в его границах и какую злобу они затаили на адмирала Форкосигана.
Иллиан стоял поодаль, неубедительно притворяясь, что поджидает автотакси, но даже оттуда ему было видно, как графские оруженосцы сперва уговаривают адмирала, а потом, кажется, отказываются, как он предлагает, уехать обоим вместе с машиной. В результате все отправились пешком: адмирал, два оруженосца его отца, за ними - взвод СБшников, старающихся слиться с обветшалыми нищими стенами, и Иллиан. Пару минут Иллиан пытался не замечать ни проклятий, которые его люди произносили почти что вслух, ни внезапной тревоги на физиономиях местных прохожих, когда его отряд попадал на свет немногочисленных керосиновых фонарей. Потом он перешел на военную трусцу и быстро догнал адмирала.
- Добрый вечер, Саймон, - произнес тот. - Как мило, что ты ко мне присоединился. - Однако улыбка вышла хищной, а обычно серые глаза точно сверкали в полумраке, отражая огонь фонаря надо входом в укрепленную дверь ломбарда.
Иллиан запретил себе сердито хмуриться. Вечера, когда адмирал превращался в обреченного фаталиста, были хуже всего. В последний раз в таком настроении тот в темноте повел флайер через извилистое, дикое, труднопроходимое Дендарийское ущелье. Пьяным. С отключенным автопилотом и погашенными огнями. Им пришлось попотеть, извлекая храпящего адмирала из кокона безопасности - единственной целой детали изо всех обломков, которые крушение разбросало на километры по окрестным склонам.
- Хотите прогуляться до самого особняка Форкосиганов пешком, сэр?
- Я в отставке, Саймон. Можешь звать меня Эйрелом. Для этого мы достаточно пережили вместе, - добавил адмирал. - Нет, я всего лишь хочу выпить.
Иллиан вздохнул бы, если бы мог себе это позволить. Он представлял, какого рода питьевое заведение они найдут в караван-сарае, если вообще смогут попасть в оное. Хорошо бы объявился поскорее вызванный им взвод поддержки. - Где-то конкретно?
- Может быть... - Адмирал наморщил лоб и, похоже, передумал. - Нет.
Иллиан быстро просеял содержимое своей безжалостно отчетливой памяти - все эти услышанные мимоходом и краем уха беседы, реплики других агентов СБ. - Кабак примерно в шести кварталах отсюда известен сносными, хоть и сомнительного происхождения, винами.
- Сойдет и это, надо думать. Пойдем.
Они прошли несколько шагов, когда адмирал заговорил, точно продолжая беседу: - Не могу вспомнить губы моего Капитана.
Иллиану не потребовалось спрашивать, кого из офицеров Эйрел Форкосиган вспоминает в таком неуместном тоне. Он отчасти стал свидетелем весьма необычного ухаживания адмирала за официальным противником, капитаном Корделией Нейсмит из Бетанского Экспедиционного корпуса, причем в обстоятельствах, которые даже офицер имперской СБ должен был счесть ужасными. - Наверное, это все алкоголь, сэр. Вы хотели забыть черты лица капитана Нейсмит?
- Боже, нет. Все остальное - да, но не это.
- Я могу описать вам ее внешность. Точно. Но раз у вас есть доступ к фотографиям и голоснимкам...
- Нет. И я так отчаянно пытаюсь вспомнить вовсе не то, как они выглядят... - Адмирал глубоко вздохнул. - А учитывая, что бетанцы все еще разглагольствуют о военных преступлениях, у меня нет ни единого шанса освежить впечатления, помимо зрительных. - Точно внезапно осознав, о чем это он болтает, адмирал откашлялся. - Извини, Саймон. Как там дела с расширением СБ?
Даже незасекреченные общие слова оказались вполне пригодными, чтобы сменить тему. Она исчерпала себя лишь тогда, когда они углубились в караван-сарай еще на два квартала. Улочки в караван-сарае были старинными, в четырех домах впереди узкая дорога изгибалась. Из-за поворота едва слышно донеслись чьи-то рассерженные голоса. Один был заметно выше и тоньше остальных.
В подобном районе разумнее было бы вернуться и выбрать другую дорогу. Но Эйрел Форкосиган не был разумным человеком. Он был пьяным командиром. Ускорив шаг, он быстро повел свой отряд из трех человек за угол.
***
Прямо возле входа в следующий переулок группа мужчин обступила высокую женщину в плаще. Судя по вызывающему высокому разрезу плаща и видной из-под него кричаще короткой юбке - шлюху. Тип, одетый богаче других, отвесил ей затрещину тыльной стороной ладони - достаточно крепко, чтобы удар был слышен за квартал, - и впечатал в стену здания. Свет свисающего со второго этажа фонаря блеснул на клинке старинной выделки в руках одного из быкоподобных ребят с краю. Услышав какое-то неразличимое отсюда распоряжение, тот шагнул к шлюхе.
Адмиралу не пришлось говорить не слова. Он просто бросился вперед, неожиданно бесшумно, несмотря на флотские ботинки. Иллиан и оруженосцы - вместе с ним, в боевом построении, точно Эйрел Форкосиган тренировал их на такой случай сотни раз. Возможно, с оруженосцами он и отрабатывал нечто подобное; у Иллиана же в прошлом было мало шансов поучаствовать в одной из легендарных тренировок адмирала по рукопашному бою. Но для подобной ситуации он был достаточно хорошо обучен. Семеро столпились вокруг шлюхи, ни у одного из них энергетического оружия не видно. Если люди адмирала достаточно проворны...
Они были проворны. На мгновение мир обернулся воплощением яростного хаоса. Иллиан машинально вытащил парализатор, а не нейробластер. Судя по жужжанию вокруг, оруженосцы сделали то же самое. Когда прибыл взвод охраны - эти уже все с нейробластерами наизготовку - шестеро лежали без сознания, а седьмого, их вожака, Эйрел Форкосиган скрутил в крепком захвате.
- Есть у тебя хоть какие-то оправдания? - В тоне адмирала сквозило сухое любопытство, но вожака он держал за ворот все так же крепко. Форкосиган встряхнул того, точно волк, примеривающийся к весу пойманной добычи.
Пленник на него глупо вытаращился.
Адмирал снизошел до объяснения: - Не люблю мужчин, которые оскорбляют женщин. Любых женщин. - Он отпустил пленника, ожидая ответа.
- Ты об этой штучке? - недоверчиво произнес мужчина, тыкая пальцем в сторону шлюхи, по-прежнему прижимавшейся спиной к стене, в позе настороженной и одновременно решительной. В его голосе прорезалась злоба: - Воровское отродье! Сперва берет деньги, распинается, как мне это понравится, а все это время... - Шагнув вперед, он неожиданно быстрым движением похожей на окорок руки ухватил капюшон плаща и дернул. Мелькнула грива рыжих волос. Адмирал одними губами выговорил слово, которое Иллиану не было нужды слышать. "Корделия". Как и эта шлюха, капитан Корделия Нейсмит была рыжей.
Но роскошные длинные волосы свободно отлетели в сторону, прямо в грудь ошеломленному агенту СБ. Парик.
- Видишь? - Голос уличного громилы был торжествующим. - Грязная потаскушка!
Они видели. Шлюха оказалась тощим молодым парнем, почти мальчишкой, с тускло-русыми волосами, подстриженными таким нелепым сейчас военным ежиком. Он вывернулся со сноровкой человека, привыкшего носить юбку, и крепко врезал своему недавнему клиенту под дых. Но один из форкосигановских оруженосцев сцапал его и рванул назад, прорычав: - Ах ты, маленький кусок де...
- Лукан. Хватит. - Адмирал не повысил голоса, но оруженосец Лукан выпустил плечо шлюхи, словно вибронож, за который схватился не с той стороны. Неудовлетворенный клиент согнулся пополам, блюя над сточной канавой (или над местом, где ей стоило быть). Остальные фигуры мизансцены замерли в неподвижности - даже шлюха, ждущая неизбежного приказа.
Это Барраяр. Приказ может быть один - избавиться от парня-проститутки, и побыстрее. Поскольку адмирал среди своих близких знакомых имеет репутацию тайного прогрессиста, то такое устранение оказывается скорее в епархии СБ, нежели старомодных в своем неформальном подходе графских оруженосцев (хотя у тех и темный переулок под рукой).
Даже Иллиан оказался слегка удивлен, когда адмирал не отдал приказа, а спросил: - Ты обокрал этого человека?
Вопрос был спокойным, безразличным, и лишь дурак солгал бы в ответ.
- Нет, разве что он считает, что рот мужчины чем-то отличается от женского. - Видимо, дураком парень не был. Иллиан услышал приглушенный смешок, полузадушенное хрюканье и возмущенное фырканье, причем последнее - от одного из собственных людей. Он коротко покосился на провинившегося, приподнял бровь. Тот застыл во внимательной неподвижности.
На лице у адмирала было отсутствующее выражение. - Тогда, по-моему, тебе здесь делать нечего.
- Все, что мне нужно, - это хороший рывок на старте. - Парень-шлюха провел ладонью по лицу, обнаружил кровь, нахмурился.
- Ты получишь больше. Эти люди нарушили порядок и оказали сопротивление графским оруженосцам. Иди.
- Мой парик. - Это была не мольба, а спокойная просьба.
Иллиан обнаружил, что слегка улыбается, и сжал губы. Он подобрал с булыжной мостовой парик и протянул парню, который без единого слова повернулся и исчез в переулке. В тишине был слышен звук удаляющихся шагов.
Покачав головой, адмирал повернулся и пошел прочь, Иллиан за ним следом. Застигнутые врасплох оруженосцы поспешили их нагнать, оставив взвод имперской СБ подбирать парализованных бандитов. Иллиан не возражал. Вибрация комма давала ему понять, что взвод прикрытия на месте.
Через два-три квартала адмирал заговорил: - Я удивлен, что его за этот парик не убили. В таких нищих местах это ценность.
- Обычно у него есть защита, которую он может позвать в случае неприятностей, но сегодня тот тип болеет. - Это во время недавнего молчания сообщил Иллиану тихий голос из комма.
- Да?
- Наш юный знакомый помогает со средствами к существованию бывшему солдату. Уволенному по медицинским показаниям после захвата Комарры.
Эйрел Форкосиган, похоже, замкнулся. До Эскобара он уже спланировал и провел успешное планетарное вторжение. Чего он тогда не планировал, так это бойни, устроенной политофицером и давшей ему за пределами планеты кличку "Комаррский мясник". Комаррские террористы до сих пор то и дело устраивали засады на барраярских солдат.
- Черт. Для совершенства сегодняшнему вечеру не хватало как раз этой последней изюминки.
- "Посетите исторический, живописный Форбарр-Султан и насладитесь примитивными барраярскими обычаями"?
Пойманный врасплох, Эйрел Форкосиган расхохотался. - Саймон, это смахивает на сарказм!
Иллиан вежливо адресовал свою реплику темнеющему пространству. - Я уже решил, что сейчас я не на службе. Вы все еще хотите выпить, Эйрел?
- Да. - Форкосиган остановился в круге света, обернулся. Иллиан видел, как тот глубоко вздохнул, расправил плечи. - Но на сегодня свежего воздуха с меня достаточно. Пойдем со мною в особняк. Там есть среднего качества бренди, и ты мне поможешь с ним расправиться.
- Если быть честным, предпочитаю греческую анисовку.
- Эту дрянь? Тогда нам просто необходимо начать с бренди. Наши желудки не отказались бы от заблаговременного предупреждения о грядущем испытании.
Форкосиган медленно улыбнулся совершенно мальчишеской улыбкой. Иллиан моргнул, глядя, как суровые черты адмирала озаряет совершенно непривычное выражение.
- Если находишь анисовку любопытной, подожди, пока не попробуешь кленовой медовухи.
*3*
Смутно припоминая одну строку из прочитанного им в юности, задолго до биочипа, врезающего все в память с предельной четкостью, коммандер Иллиан стал называть еженедельные встречи с главой Имперской СБ своими "советами отчаяния". Как обычно, он сидел на казенном, военного образца стуле, аккуратно сложив руки на коленях, и выжидал. Как обычно, капитан Негри, глава имперской СБ, долго его изучал прежде, чем заговорить, точно Иллиан был предназначенным к разборке нейробластером из корабельной оружейной. И лишь слабое биение в висках, память о кленовой медовухе, было для Иллиана необычным.
- Ты не мог его остановить? - Голос Негри был ровен и не выдавал ничего.
- Мне было приказано только наблюдать за адмиралом, сэр. Фиксировать его действия и докладывать о них. - Вчера вечером Иллиан так вымотался, что неожиданно добавил: - Я бы не отказался от дополнительных инструкций.
Негри хмыкнул и потянулся к чипу данных, единственному, нарушающему девственную пустоту пластальной столешницы. Но не протянул его через стол Иллиану, а принялся катать в пальцах, снова и снова. - Твое личное дополнение к рапорту о происшествии на борту "Генерала Форкрафта" включало соображение, что тебе необходимо, в соответствующих обстоятельствах, подправлять отданные тебе приказы.
Иллиан уже задумывался, когда же эти сказанные много месяцев назад слова ему аукнутся. - Да, сэр.
- Объяснись.
Одна часть "я" Иллиана хотела, чтобы, излагая, он не глядел Негри в лицо. Но хладнокровный наблюдатель внутри него не давал отвести взгляда, подмечал малейшие движения мышц и кожи - индикаторы глубинных реакций. Негри было особенно трудно читать. - Сэр. Адмирал лорд Форкосиган заметил, что хороший офицер, как и хороший граф, сперва находит фонды на то, что ему нужно, а затем тратит то, что должен. Если необходимо, он может потратить все, что имеет, или занять, или обложить налогом еще кого-то - и это тоже потратить. Но он никогда не должен красть. - Теперь Иллиан отвел взгляд. - Валюта военного - честь. Нарушая императорский военный кодекс, пусть даже по приказу, мы крадем честь императора и через это - честь всего Барраяра. - Здесь, в пустом кабинете, эти слова прозвучали совершеннейшей банальностью. Как передать ту весомость, с какой они исходили из уст самого Эйрела Форкосигана?
- Хватит. Ты наслушался адмиральских бесед со стаканом.
Иллиан кивнул. Один раз.
- Проповедовать с первого же глотка спиртного - такая у него привычка. Ты это поймешь, когда просмотришь закрытые разделы вот этого файла. - Без предупреждения чип полетел в сторону Иллиана, который поймал его, не отводя глаз от лица Негри. - Воспользуйся запасным считывателем в моей приемной. Этот чип должен распадаться после однократного прочтения, но все равно - уничтожь его. - Негри фыркнул и не отказал себе в удовольствии подытожить, сурово и как-то двусмысленно: - Техники!
- Да, сэр. - Иллиан не побеспокоился уточнить, подтверждает ли он получение приказа или соглашается с цинизмом своего шефа.
- Ознакомившись с дополнительной личной информацией, предпринимай те действия, какие сочтешь подходящими.
Он встретился взглядом с Негри. Глаза шефа были безжизненными, точно стекло. - Надеюсь, ваш кошелек глубок и полон монет, коммандер. У императора Эзара есть еще работа для лорда Форкосигана.
***
Коммандер Иллиан прежде не знал, что Эйрел Форкосиган бисексуален, хотя слухи до него, разумеется, доходили. Возможно, ему следовало ужаснуться. Но в его родном грекоговорящем округе, в глуши, сохранялись обычаи столь давние, что даже остальные барраярцы подобной грубости видеть не могли. Дома молодежь подчас открыто прислуживала старшим во время своего ученичества, причем способом более личным, нежели того требует армия или другое профессиональное сообщество. Поэтому много лет назад Иллиан выяснил, что взгляды его товарищей из других округов на гомосексуализм, храбрость и невозможность их сочетания вовсе не такая уж само собой разумеющаяся истина, какой её полагают большинство барраярцев.
Не был он удивлен и теорией аналитика из разведки, что адмирал предпочитает солдат. Подобные предпочтения развивались чересчур легко на помешанном на мундирах и предельно жестоком Барраяре. А личное прошлое адмирала было более сложным и жестоким, чем у большинства. Уничтожая чип с записью, Иллиан понял, что не изумлен вкусами адмирала Форкосигана, а лишь обеспокоен ситуацией.
А беспокоился он не зря. Полторы недели спустя, ближе к полуночи, его комм подал сигнал тревоги.
Он отключил настольный вьюер в своей спальне и подтвердил прием.
- Коммандер, он ушел без оруженосцев.
- Куда? - пробормотал Иллиан.
- В караван-сарай.
- Действуем по плану три. И не приближайтесь к нему, если не возникнет необходимости. Он знает, что вы поблизости, и если вас увидит - это его только спровоцирует. Я буду там как можно скорее, дайте мне наводку на место.
К моменту, когда шофер высадил Иллиана, взвод уже изрядно углубился в караван-сарай. Иллиан откинул прикрывающую раструб нейробластера полу плаща, чтобы оружие оставалось на виду. Не время и не место для деликатности.
- Ну? - окликнул он остававшегося в тени сержанта.
- Внутри, сэр. - Иллиан продолжал глядеть ему в глаза, и тот торопливо добавил: - Это место зовется "Стеклянная графиня". Выпивка, наркотики, укрывательство краденого. Шлюхи. С конкретными бандитскими группировками не связано. За защиту платят без задержек. Хотя здешнее шоу, говорят, это нечто - для того, кому такие вещи нравятся. Время от времени сюда захаживает народ средней руки или городские форы - устроить загул. И кое-кто из них даже уходит неощипанным.
- Я вас вызову, если потребуется, - сказал Иллиан и пошел в здание. После последней такого рода вылазки он потратил день, просматривая отчеты СБ по караван-сараю. Местечко было омерзительней, чем его пытался представить сержант, но адмирал мог выбрать похуже. Много, много хуже.
В узком, вымощенном булыжником проходе перед дверью слегка воняло мочой и отбросами - но, в общем, не так, чтоб особо. Иллиан показал свое удостоверение здоровяку у входа. - Мне нужен хозяин, а не ты; если ты, конечно, не пожелаешь меня переубедить.
Здешний район было слишком опасен, чтобы владелец процветающего кабака мог нанимать тупые мускулы. Охранник сощурился и ответил: - Нет. Но можешь поговорить, скажем, с Тейлором из бара. - Он повернулся и отбил по двери сложную дробь; раздался скрежет проворачиваемого металла и лязг открываемой цепочки.
Иллиан удостоил охранника короткого кивка и прошел вовнутрь.
Конечно же, освещение там было совсем никаким, а в воздухе висел дым. Часть местной атмосферы. Но мебель в основном была целой, стулья - почти все занятыми, а клиентура по большей части - веселой. Хотя Иллиан был уверен, что его изучают, никто на его появление не отреагировал. Ну и ладно. Он подошел к стойке.
- Ты Тейлор?
Невысокий косоглазый тип, задумчиво возивший тряпкой возле лужи пролитого пива, кивнул. - Ага, я.
Иллиан снова показал удостоверение. Он не стал возражать, когда Тейлор склонился и вгляделся внимательнее. Наконец Тейлор поднял глаза и спросил: - Ну и?
- Мне надо объяснять, за кем я пришел?
- У него проблемы?
Иллиан задумчиво разглядывал бармена. Ага, из-под рукава куртки едва виднеется татуировка - катер. Еще и флотский ветеран. Возможно, "уволен без претензий". Это объясняло необычную, хоть и неубедительную, попытку прикрыть клиента.
- Я служил с ним на Эскобаре. - Он придал своему взгляду жесткость. Может, этот человек еще способен решиться на шантаж, если будет шанс. - Так что я действую в его интересах.
Тейлор примирительно поднял руки, не выпуская тряпки. То, что он подтирал ею на стойке рядом с пивом, весьма напоминало кровь. - Эт' ваши дела. Наверху, вторая дверь налево.
Иллиан не стал стучаться. Он не был уверен, что именно увидит, но подозревал. Однако в своих подозрениях он оказался прав лишь наполовину.
Эйрел Форкосиган спокойно сидел за поцарапанным деревянным столом напротив здоровенного типа в залатанном шелковом халате, вышитым по спине аляповатым узором из звезд. С левой стороны загривок здоровяка представлял собою скопище шрамов, но Иллиан не видел, как далеко они заходят и на другую сторону, потому что к плечу мужчины прильнул юный парень-шлюха. На этот раз он был снова в своем красно-рыжем парике и дешевом платьице, которое ему, как ни странно, шло. Все трое - адмирал, отставной солдат и шлюха - держали в руках кружки из толстого стекла. Судя по запаху, с кленовой медовухой.
Адмирал поднял взгляд на звук открывающейся двери и саркастически прокомментировал: - А-а, похоже, мой экипаж подан.
Солдат не шевельнулся: его рука как скользнула за чем-то под халат, так там и осталась. Он вообще не шевелился, однако паренек-шлюха отступил на шаг, быстро и грациозно. Саймон предусмотрительно держал руки подальше от нейробластера. - Вообще-то, я снова не на службе. Но если хотите, я вызову вашу машину.
- Нет. Но раз уж ты не на службе, можешь присоединиться к нам.
Отставной солдат разглядывал Иллиана. Шрамы исчертили ветерану не только шею, но и пол-лица, но Иллиану случалось видеть и худшее. Он разглядывал мужчину в ответ.
Придя к какому-то выводу, ветеран заговорил: - Йенс, дай офицеру выпить. - Парень-шлюха окинул Иллиана оценивающим, но не враждебным, взглядом и исполнил просьбу.
Незаметно вздохнув, Иллиан шагнул в крохотную спальню и закрыл за собою дверь.
Он был счастлив, что пришлось опрокинуть лишь полторы кружки этой дряни прежде, чем адмирал решил уйти. Его желудок больше бы не вынес. А еще больше он был рад тому, что адмирал оказался в состоянии идти. Заранее рассчитывать на это не приходилось: обычно ноги отказывали тому раньше, чем язык. А адмирал был тяжелым, плотным, мускулистым, и волочь его было тяжело. Это Иллиан уже успел выяснить.
Но адмирал спустился по ступенькам и выбрался за дверь своим ходом. Иллиан не стал обращать внимания на драку, разразившуюся прямо перед строем полураздетых и хриплыми голосами что-то изображающих певичек, а лишь кивнул Тейлору за стойкой. Прежде чем перемахнуть через стойку и вмешаться в свалку, тот махнул им в ответ явно незарегистрированной шоковой дубинкой.
Когда они вышли на холодный и отчасти свежий воздух, адмирал слегка пошатнулся. Но он восстановил равновесие и быстрым шагом двинулся по улице, прочь из караван-сарая. При виде этого Иллиан облегченно вздохнул.
Мгновение спустя адмирал заговорил: - Тебе не стоило беспокоиться.
- Откуда мне было это знать? - Иллиан знал, что его реплика прозвучит раздраженно, но ему было наплевать.
- Верно.
Пауза, и затем: - Я уже передумал.
- Надеюсь, не на мой счет?
Это заставило их промолчать еще пол-квартала. Потом адмирал прочистил горло: - Извини. Это было... постыдно.
- Бога ради, почему?
Иллиан был поражен, обнаружив, что вцепился в плечо адмирала, разворачивая его к себе лицом. - Думаешь, ты первый, увидевший отражение своей мечты в грязном зеркале? Ты закончил работу. Ты снял мундир. Вернись туда, если желаешь именно этого, и попроси того, чего хочешь. Радуйся, что у тебя есть такая возможность.
Они стояли под работающим фонарем, первым признаком цивилизации в караван-сарае или последним рубежом ее отступления. Иллиан отчетливо видел лицо адмирала, на котором удивление уступило место пониманию, а потом - осторожному расчету.
Адмирал нахмурился. - Чего попросить - того, что я хочу, или того, что мне нужно? - Тон его был саркастическим, но во взгляде жадный голод смешался с неуверенностью. - Думаешь, ты способен предложить то, что мне нужно, Саймон?
Иллиан открыл рот, но не произнес ни слова. В ушах внезапно загрохотала кровь, зачастила тяжкими ударами. Кленовая медовуха, кажется, поднялась прямо к горлу. Вот и его шанс действовать. Ну так говори же, парень; не время увиливать и наблюдать. - Эйрел, ты не единственный, кому необходимо забыть свои проблемы. - Иллиан прикрыл глаза. - Так сказать.
Когда он взглянул снова, на лице у адмирала было совершенно непроницаемое выражение. Потом тот резко кивнул, повернулся и пошел. Снова они шли в молчании. Наконец адмирал произнес: - Прекрасно. Есть предложения?
- Явка? Там полно всяких припасов, включая спиртное. - Последнее предназначалось для несомненно развесившего уши СБшного взвода охраны. Маскировка была необходима, пусть даже под самый банальный грех - очередную форскую пьянку.
Но важнейшим в расчетах Иллиана было то, что явки периодически очищались от подслушивающей аппаратуры, и вокруг караван-сарая было множество таких, которые он втихую проверил еще и сам. К одной из них они и направляли сейчас шаги.
***
Квартирка была неплоха - для явок это норма. Скрывающемуся и находящемуся в опасности агенту хватает неприятностей помимо сломанных кроватных пружин или неисправных кранов. Саймон зажег керосиновую лампу и огляделся. На кровати лежало лоскутное одеяло - кусочки ткани были подобраны в форме листьев. В горшке возле умывальника буйно разрослись цветы. На стене висела репродукция в рамке - знаменитый портрет Дорки Форбарры Справедливого, подписывающего Хартию Реформ перед Советом графов. По обоям вились нарисованные розы. Можно было представить, что ты в каком-нибудь маленьком отеле на южном побережье. Кто-то из службы снабжения явно потакал своему чувству юмора.
Адмирал - нет, Эйрел, - похоже, обрел второе дыхание. Он огляделся, поднял брови, улыбнулся и спросил: - Туалет где?
Иллиан кивнул на маленькую дверцу. - Иди первым. - Пока Эйрел проверял исправность здешней канализации, Иллиан глубоко вздохнул, расправил плечи и быстро разделся. Пусть уж дело будет сделано, тогда в последнюю минуту и нервы никого не подведут.
Зря он беспокоился. Эйрел шагнул обратно в комнату, остановился, глянул и одобрительно хмыкнул. Учитывая, что тому было с чем сравнивать его физическую форму - с экипажем любого корабля космофлота, например, - Иллиану это польстило не меньше, чем недавняя похвала по службе. Он чуть было не вытянулся по стойке "смирно", как для получения медали, пока Эйрел широкими шагами шел к нему, разглядывая его проницательными, теплыми и внимательными глазами.
Эйрел не стал оскорблять Иллиана вопросом, не передумал ли тот. Просто протянул руку и сжал пальцы. Затем замер, выжидая. Иллиан кивнул. Знакомая рука бесцеремонно принялась двигаться там, где он и представить её не смел. Но, как ни хотел он отдаться этому удовольствию целиком, все та же тихая, молчаливая часть его "я" по-прежнему наблюдала и делала выводы. И хотя он чувствовал, как твердая плоть Эйрела прижимается к его обнаженному бедру, это не должно было обернуться торопливым дельцем, быстрой разрядкой, когда глаза не желают видеть, что делают руки. Не это было нужно. Не очередной бессловесный позор. Иллиан заговорил: - Ты еще одет.
Эйрел отстранился, мгновение раздумывал, потом резко кивнул. Отступив на шаг, он разделся, ловкими и точными движениями. Иллиан сел на кровать, заставил себя расслабиться и наблюдал.
Обнаженный, Эйрел оказался коренастым, мускулистым, покрытым черными, уже седеющими, волосками и разукрашенным едва заметными шрамами - человек пол-жизни провел в боях. Он встретился глазами с Иллианом. Иллиан постарался, чтобы лицо в точности отражало его чувства. Эйрел удивился. Потом улыбнулся. Он шагнул к Иллиану - явно не подозревая при этом, что откровенно рисуется, - присел рядом и, ободряюще хмыкая, принялся за разведку; его руки оказались бесцеремонными, но умелыми и сильными.
Тогда Иллиан послал к черту самоконтроль. Они боролись, наслаждаясь силой и жаром прижатых друг к другу тел и не обращая внимания на скрипучие протесты кровати. Потом, каким-то чудом, Иллиан на мгновение взял верх, улучил поцелуй и потянулся за продолжением. Дыхание Эйрела отдавало бренди, зато язык был умелым, агрессивно настойчивым и каким-то дружеским. Они оторвались от губ друг друга. Иллиан стиснул крепкое плечо и усмехнулся.
Глаза Эйрела зажглись. - Ты же не позволишь этому превратиться в нечто гадкое, а?
- Зачем? - поинтересовался Иллиан и с намеренной провокацией добавил: - Сэр.
- Ублюдок, - одобрительно выдохнул Эйрел. - Ты знаешь, что мне нужно этой ночью, да?
- Да. - Иллиан потянулся к одежде и засунул руку в карман. Свои брюки он сложил на плетеном стуле так, чтобы легко было добраться до содержимого карманов. Кинув на кровать тюбик, следующим он извлек плоский герметичный пакетик и продемонстрировал его, зажав между двумя пальцами и вопросительно подняв брови.
Эйрел фыркнул. - Нет. Разве что ты носитель каких-нибудь неизвестных тебе же самому бацилл или биоконструктов. А я после Эскобара прошел через полное обследование. - Он покачал головой.
- Я всегда знал, что у СБшников есть определенные преимущества, - отозвался Иллиан и отбросил в сторону биозащиту ("персональная. только для военнослужащих"). - Нас самих тоже проверяют ого-го как. Эйрел, если ты хочешь помочь... - Впрочем, тот уже сам откупоривал тюбик.
Боже, Иллиан надеялся, что император Эзар никогда не потребует от него детальных воспоминаний об этой ночи. Эйрел Форкосиган, стоящий на четвереньках на кровати, готовый отдаться, являл бы собою в глазах большинства барраярцев предел самого непристойного падения. Иллиан никогда не смог бы объяснить, что эта поза действительно излучала какую-то гибкую силу. От адмирала, даже когда его брал мужчина, исходило больше мощи и власти, чем от большинства людей, когда те прижимают бластер к твоему лбу.
Иллиан не был столь наивен, чтобы поверить, что это все предназначено лично ему, Саймону Иллиану. Он был здесь вместо всех тех солдат, которые учились и ругались, смеялись и пожимали руки, а затем отправлялись на страдания, кровь и смерть по приказу Форкосигана. Как все великие командиры, адмирал был безжалостен. Как все хорошие люди, он знал цену своих поступков и платил ее. И как любой смертный, он хотел освободиться от своего бремени.
Происходящее могло быть для Эйрела всего лишь неким странным символом, единственной монетой, которой он мог оплатить свой тяжкий долг... но люди живут своими символами. Прямо сейчас Эйрелу хотелось ощутить, как его берет мужчина, - а это табу на Барраяре. Ему нужно было подчиниться, чтобы он мог вспомнить, почему побеждал. И, если забыть про всякие тонкие умствования, ему нужно было просто хорошенько потрахаться, напоминая себе, что он по-прежнему может чувствовать себя хорошо. Лучше переспать с другом, чем с незнакомцем, измучившим бы его своим отдаленным сходством с Корделией Нейсмит: товаришем, любимой, желанной и недосягаемой.
Иллиан не спеша получил свое удовольствие и предоставил Эйрелу отзываться на это самому. Судя по низким стонам и содроганиям тела под ним, Эйрел извлек из этого большее наслаждение. Но получив разрядку - скорее радостную, чем торжествующую, - Иллиан был свободен потворствовать своим собственным желаниям. Он перекатил не сопротивляющегося Эйрела на спину и принялся ласкать, опускаясь губами все ниже, пробуя на вкус выступивший на коже соленый пот. Потом он добрался до цели. Прошло много лет, но Иллиану не требовался биочип, чтобы напоминать, что делать.
- Саймон, - выговорил Эйрел, запустив руку в волосы Иллиана и поглаживая их. Широкие пальцы чуть дрожали, и Иллиан улыбнулся с полным ртом. И Эйрел чрезвычайно ему польстил, распростершись на простынях и полностью отдавшись наслаждению.
Эйрел давно задремал, а Иллиан лежал без сна и думал. Он понимал, что из происшедшего не проистекает никакой явной победы, это лишь очередной редут, поставленный, чтобы охранять затянувшееся отступление. Эйрел заворочался во сне. Иллиан выждал, пока тот не умостится снова, потом встал и направился к раковине, чтобы как можно тише умыться. Он оделся, помедлил и все же вернулся, чтобы положить свой служебный парализатор на кровать рядом с Эйрелом Форкосиганом. Была, конечно, опасность напомнить ночные события плавающему в алкогольном тумане Эйрелу. Но старая традиция, принятая в его родных местах, предписывала: не оставляй любовника невооруженным, если уходишь первым. Куда лучше цветов и тому подобной ерунды.
Кроме того, в нынешних политических обстоятельствах его адмиралу действительно не стоило оставаться в Форбарр-Султане одному и без оружия в руках. И так ситуация была достаточно опасной. Иллиану надо будет прислать сюда завтра одного из своих людей - сменить простыни и еще раз пройтись насчет подслушивающих устройств.
И что важнее, что-то надо делать с пьянством.
*4*
- Медицинская карта лорда Форкосигана строго конфиденциальна, - невозмутимо повторил ему доктор в очередной раз. Худой, средних лет, седеющий мужчина разглядывал Иллиана, в его новеньком СБшном мундире, с нескрываемой антипатией.
- Я не прошу медкарту адмирала. Ее я уже видел. - Иллиан сохранял совершенно невозмутимую физиономию. Он давно знал, что бесстрастное выражение лица избавляет его от неудачного имиджа щенячьей дружелюбности, которым он обязан своему молодому пока возрасту и вздернутому носу. А всю последнюю неделю он боролся с совершенно несовместимыми порывами ослепительно улыбаться и сурово хмуриться. В этом разговоре ни то, ни другое не поможет.
- Уверен, что вы просматривали ее подробно. Так что теперь мне нечего добавить, не так ли?
- Верно, вам не требуется ничего добавлять, зато мне самому надо кое-что сказать вам.
Доктор нахмурился сильней.
- В прошлом у адмирала Форкосигана были проблемы с желудком?
- Да, но сейчас ввиду предстоящего лечения ноги я прописал ему антибиотик широкого спектра, а тот одновременно уменьшает уязвимость к гастроэтеральным вирусам, провоцирующим язву. Как вы и сами знаете из медкарты.
- Ваше лечение - именно такого класса, которое я ожидаю от сведущего в галактической медицине терапевта. Однако адмирал Форкосиган в этой области вряд ли эксперт.
- Выкладывайте, коммандер. - Непочтительное замечание, но в данной ситуации приемлемое.
- Будет полезно, если адмирала Форкосигана, когда он явится на следующий прием через два дня, поставят в известность, что у него вновь открылась язва, требующая лечения и ограничений в алкоголе. - Теперь Иллиан позволил себе улыбнуться, совсем чуть-чуть. - Вы сможете наблюдать сами все необходимые симптомы. Кленовая медовуха безжалостна к слизистой желудка.
Доктор обнажил зубы в улыбке, неожиданно похожей на оскал. - Это значит серьезно солгать пациенту, нарушить медицинскую этику. Позорно. Бесчестно.
- Нет, доктор. - Иллиан очень постарался произнести эти слова совершенно спокойно и тихо. Непонятно, почему доктор отвел глаза от кнопки вызова персонала и встретился с ним взглядом, почему узкое лицо застыло. - Бесчестье - не суметь любым способом сохранить лорда Форкосигана живым и невредимым, в чем и состоит ваш долг. Бесчестье - пренебрегать хоть чем-то, способным помочь, как бы к этому средству ни относились лично вы, что бы ни говорили правила, и что бы ни могли заявить ваши коллеги в своем невежестве. - Тихо, спокойно, говори спокойно. - Все, что угодно. Чего бы это ни требовало, как бы ни было позорно - чтобы сохранить честь.
Доктор сощурился. Иллиан старался сохранять самый бесстрастный вид. Наконец, доктор проворчал: - Мне его пьянство всегда было не по душе. - Еще пауза, и наконец: - Хорошо. Я скажу Эйрелу, что если он не завяжет с алкоголем, у него будет прободение этой несуществующей язвы. Тогда он снова попадет в госпиталь, а там уже мы, а не он сам, будем вынуждены контролировать его диету. Эту угрозу он без внимания не оставит. - Врач развернулся на вращающемся стуле и потянулся за чипом данных. Добавил, не глядя на Иллиана: - Полагаю, вы хотите, чтобы я подмешал что-то в его лекарства для желудка?
- Нет.
Доктор фыркнул; Иллиан в ответ позволил себе кисло улыбнуться. - Дело не в этике. Фальсифицированные препараты он может обнаружить. И тогда перестанет принимать что-либо, в том числе ваши советы.
- Вижу, вы адмирала Форкосигана знаете.
- Да. Весьма хорошо.
- Боже вас помилуй. - Качая головой и саркастически улыбаясь, доктор принялся забивать запись в комм-пульт. - Боже помилуй всех, кто служит ему, с честью или нет.
Хотя доктор больше не возражал, Иллиан покинул его кабинет со смутным ощущением, что этот спор он проиграл.
***
Коммандер Иллиан сидел и смотрел, как капитан Негри проглядывает его отчет о событиях прошедшей недели. Имперская СБ научила его многому, и он не удивился бы, реши шеф по окончании чтения его уволить. И он не удивился, даже услышав хмыканье шефа, - звук, который уже научился толковать как одобрение.
Но Иллиан почувствовал, что обязан уточнить: - Адмирал Форкосиган по-прежнему пьет, сэр. И каждый день начинает все раньше.
- Однако он перестал разнообразить свои способы саморазрушения и пользоваться любой возможностью нас спровоцировать как предлогом для очередной попытки самоубийства. Вполне неплохо, коммандер. Вы удержали ваш П-В туннель, и приборы показывают, что подкрепление на подходе.
Иллиан не шелохнулся. Метафоры в устах Негри означали проблемы.
Капитан побарабанил пальцем по считывателю. - Доклад с Колонии Бета, переданный курьерской службой. В их Астроэкспедиционный корпус межпланетная почта доставила заявление об отставке. От некоей капитана Нейсмит, прежде служившей в Бетанских Экспедиционных Силах. Место отправления лежит на кратчайшем маршруте от Беты к нам.
Даже много лет спустя Иллиана утешало то, что тогда его первым чувством оказалось облегчение. Третьим - радость: Корделия Нейсмит, капитан адмирала, понравилась ему и произвела большое впечатление. А второе чувство было его личной проблемой.
- Добрые вести. Приезд капитана пойдет на пользу, сэр.
- И позволит мне снова переключить тебя на полную загрузку по другой работе. Многое ещё предстоит сделать.
Негри имел в виду "пока не умер император Эзар". Хотя последние месяцы Эзар то и дело умирает. Как Иллиан уже понял, хорошо рассчитанная смерть служила своим политическим целям. Он не стал задерживаться на этой мысли. Кое-какие воспоминания времен последней войны лучше не тревожить. Послн смерти Иллиана чип в его мозгу должен распасться, но, как лаконично заметил Негри, "Техники!". Все люди смертны, даже умники, которые делали систему, расплавляющую микрочип. А смертные - ошибаются: Иллиан иногда беспокоился, что чип каким-то образом уцелеет после его смерти, будет восстановлен и считан. Никто и никогда не должен добраться до выводов, которые Иллиан сделал из своих неослабевающих воспоминаний о войне, глядя во тьму поздней ночи. Если иллиановская головоломка сложится не в тех руках, то вся кровь, вся боль и все эти смерти будут напрасны.
- Но обязательно продолжай видеться с Форкосиганом и впредь. - Голос Негри кстати перебил цепочку мыслей, которые не стоило додумывать. - Он должен знать, что ты не затаил неприязни. - Паузой повис не произнесенный вслух вопрос.
- Адмирал давно убедился в моей верности, сэр. Не имеющей отношения к любым принятым на этой планете правилам и приличиям.
Негри кивнул. - Это у него в крови. Наследство императора Дорки Форбарры его истинным потомкам: у них есть множество самых необычных способов вручить нам свой стяг. - Иллиана удивило явное отступление от темы, но тут он проследил за направлением взгляда Негри: белую стену украшала единственная картина, портрет в полный рост императора Эзара Форбарры, молодого и красивого. - В свое время я убедился еще в одном: они умеют спрашивать с нас службу. - Холодный взгляд Негри вновь скрестился со взглядом Иллиана. - Будем надеяться, что юный принц Грегор получил причитающуюся ему часть наследства Дорки. Но когда он сменит Эзара на троне, ему потребуется искреннейшая и полная поддержка Эйрела Форкосигана, чтобы прожить достаточно и успеть этот факт выяснить. И мы сделаем это возможным. Можешь идти.
Какую-то минуту перед тем, как встать, Иллиан чувствовал себя ослабевшим и вымотанным. Тяжелый доклад, но он был прав. Кажется, ему не стоит беспокоиться о последствиях недавнего выбора для своей карьеры, какой бы требовательной его работа ни обернулась. Он потянулся к клавише дверного замка...
- Иллиан.
Удивившись, но стараясь этого не показать, Иллиан обернулся к капитану Негри.
- Не забывай. Если нашу работу в темноте мы сделаем как надо, то те, кому мы служим, сумеют сделать свою на свету.
Иллиан подумал и кивнул. Малое утешение, но его почему-то хватило. Он позволил себе небольшую улыбку. - Я не способен забыть, сэр. Ничего и никогда.
Негри хмыкнул, но как-то сочувственно, по-товарищески. А потом, не обращая на Иллиана внимания, полез в шкаф - должно быть, за очередным докладом о кризисе.
Над зданием штаб-кватиры СБ небо было пронзительно голубым, а солнце ярко слепило. Горожане Форбарр-Султана спешили по своим делам, покуда бурю сменило ненадежное затишье. Иллиан наблюдал за ними, стоя на ступенях здания СБ и поджидая машину. Свежий, холодный ветер со стороны космопорта заставил его поежиться.
***
В следующий раз Саймон Иллиан увиделся с Эйрелом Форкосиганом две недели спустя, когда лично доставлял графу какие-то имперские депеши. Быстро освободившись, Иллиан отыскал занятого сейчас делами лорда Форкосигана. Адмирал выглядел куда лучше. Не совсем в порядке, но выздоравливающим.
Он увидел адмирала первым. Лорд Форкосиган ощутил на себе взгляд, поднял голову от своего персонального комм-пульта в библиотеке и улыбнулся. - Саймон. - Та самая, совершенно мальчишеская улыбка, что так освещала его лицо. Иллиан испытал укол сожаления, когда эта улыбка превратилась в кривую усмешку. - Уже слышал новости?
- Да, сэр. Желаю вам счастья в браке. Я рад за вас обоих.
- Лаконично и искренне, именно этого я от тебя и ждал. - К удивлению Иллиана, адмирал протянул ему руку. Иллиан огляделся, не видит ли их кто, прежде чем пожать широкую кисть.
Адмирал все понял и усмехнулся. - На сей раз - ни забвения, ни сожалений. - Он крепко стиснул ему руку и отпустил. Потом поморщился. - Да и вряд ли я мог бы забыть, теперь, когда перестал пить. И я уверен, что где-то в файлах СБ на этот счет имеется запись.
Иллиан улыбнулся в ответ. Улыбка вышла неуверенная - раньше он так упорно старался с ней бороться. Может, в обществе некоторых людей стоит отступить от этого правила? - Капитан Негри все понял.
- Еще бы ему не понять. - Это прозвучало сухо.
Иллиан почувствовал, что у него чуть брови на лоб не лезут, - он только-только начал подозревать то, чему внезапно получил подтверждение.
Адмирал покачал головой и минуту помедлил, прежде чем заговорить: - Останься, поужинай с нами. Я хотел расспросить тебя, нельзя ли что-нибудь сделать с колпаком безопасности.
Если адмирал примет регентство, которое император Эзар желает возложить на его плечи, то колпак безопасности сделается плотнее, а не ослабнет. Но эту новость передаст ему не Иллиан. - Спасибо, будет очень приятно. Как дела у капитана Нейсмит - виноват, у леди Форкосиган?
- Боюсь, она в тех же синяках и шишках, как все мы, ветераны. Но она сказала, что со свадьбы - лучше. Как облечение, которое испытываешь, безвозвратно проходя скачковую точку. - Адмирал махнул рукой. - Ну пойдем, поделишься своими советами. Она будет рада тебя увидеть. - Серые глаза внезапно вспыхнули, и то был последний раз, когда он видел на лице Эйрела Форкосигана это отчаянное выражение. - Она была рада слышать - как одно из моих предсвадебных признаний, - что хоть раз мне случилось выбрать себе компанию разумно. Обычно, как мне было сказано, у меня пьяного ужасный вкус.
По барраярским стандартам, бетанцы безнадежно развращены в интимных вопросах. По галактическим - всего лишь практичны. Иллиан почувствовал, как спадает внутреннее напряжение, в котором он сам себе не признавался. - Я читал большую часть ваших закрытых файлов, сэр.
- Это значит, что ты не так уж несогласен с моим капитаном? - Адмирал встал, взял Иллиана за локоть. - Не отвечай. Лучше пойдем.
Сидя за обеденным столом и болтая с четой Форкосиганов с той особой легкостью, какую чувствуют ветераны лишь к бывшим товарищам по оружию, Иллиан понял, что и эта встреча была "советом отчаяния". Никогда больше он не станет для своего адмирала тем, кем был в одну-единственную ночь. Да и вряд ли вообще когда-либо окажется в его постели.
Но пока он наблюдал, а спокойная часть его разума копила информацию и начинала строить планы на будущее, он понял, что и он не испытывает сожалений. Теперь, когда он уже умел действовать в отчаянии и в темноте, наверное, он сможет научиться действовать и на свету. И возможно, в один прекрасный день больше не будет резона таиться. Пока Иллиану этой надежды было достаточно.
***
Авторские примечания:
"И с этой верой мы выйдем и закроем наш совет отчаяния, и понесем новый свет во тьму пессимизма. И мы сумеем подняться от усталости отчаяния к энергии надежды."
Мартин Лютер Кинг-мл.