|
Еще почти год он старался как можно меньше встречаться с Форратьерами.
Выходило плохо. Айвен то натыкался на Доно в особняке своего дражайшего кузена, который, судя по всему, завел с новоиспеченным графом дружбу; то Оливия, весело щебеча, пыталась пригласить Форпатрила на семейный ужин, и приходилось придумывать новое оправдание для вежливого отказа. В конце концов, он почти перестал заходить к Майлзу, во всяком случае, не убедившись предварительно, что там не появится граф Доно Форратьер.
Так продолжалось до тех пор, пока на празднике Дня Рождения императрицы Доно не зажал Айвена в углу, вооружившись бокалом вина и хищной улыбкой.
— Айвен, в последнее время ты просто неуловим. Я уже начал сомневаться в твоей реальности. Как поживаешь?
— Доно! – Айвен честно попытался изобразить радостное приветствие. – Ничего нового, знаешь, все как обычно, служба… Ничего особенного.
— Ага. – Форратьер отпил из бокала, разглядывая Айвена с пугающей проницательностью. – Как насчет того, чтобы заглянуть к нам в гости на следующей неделе?
— О, нет. Очень жаль, но, кажется, у меня не получится. Знаешь, сейчас на работе…
Доно выслушал его путаные объяснения с завидным хладнокровием.
— Никогда не думал, что ты выберешь службу, которая так тебя утруждает, Айвен. – Бокал со стуком опустился на столик. – Может быть, хватит выдумывать нелепые оправдания? Леди Элис стоило бы научить тебя хотя бы не повторяться, чтобы не выглядеть смешно. Это становится по-настоящему невежливым.
Секунду Айвен разглядывал лицо собеседника, прикидывая, как себя повести. Притвориться оскорбленным? Уйти? Извиниться? В одном Доно был определенно прав – пытаясь избежать встреч любой ценой, он только давал окружающим повод для двусмысленных шуточек. Стоило уже согласиться один раз и получить заслуженный тайм-аут еще на полгода-год.
— Ну, возможно, мне и удастся найти время, — протянул он.
— Отлично. – Доно решительно кивнул. – Послезавтра? Цабо заедет за тобой после службы.
***
Цабо, к немалому удивлению Айвена, привез его не в городской особняк Форратьеров, а в небольшую, хотя и расположенную в центре и изящно обставленную квартиру.
— Что еще за фокусы? – подозрительно полюбопытствовал Форпатрил, переступая порог. – Разве ты живешь здесь? – Или: как давно ты живешь здесь? От внезапной догадки Айвен похолодел. Нет, если бы дела Форратьеров пошли так плохо, что им пришлось сменить особняк на более простое жилье, об этом давно уже судачила бы вся столица…
Доно развеял его опасения, слегка взмахнув рукой и поморщившись.
— С фамильным особняком у меня связано несколько не самых радужных воспоминаний. Да и сам по себе он не слишком-то приятное место. Все эти портреты безумных родственничков на стенах, мрачные закоулки.… Побудешь там неделю и начинаешь сомневаться, а не сходишь ли сам с ума. Стоит давно уже там все поменять.… Впрочем, Оливии нравится. А я периодически уезжаю сюда, когда нужно много работать. Или, наоборот, когда хочу отдохнуть.
Айвен не стал уточнять, к какой из категорий относится их встреча.
Слуг в квартире не было, и Доно сам налил Айвену бокал вина из небольшого бара. Усадив гостя в широкое кресло и устроившись напротив, граф завел ни к чему не обязывающую беседу. Айвен сидел настороже, стараясь не пропустить момент, когда Доно начнет впутывать его в какое-нибудь очередное дело с завуалированным “Айвен, пожалуйста, поработай для нас козлом отпущения, у тебя так здорово выходит”, чтобы вовремя дать решительный и непреклонный отказ. Но Доно болтал о всяких пустяках: травил байки о заседаниях в Совете Графов, рассказывал о каких-то новых проектах (Айвен слушал вполуха), спрашивал об общих знакомых. Айвен слегка расслабился. Кажется, Доно действительно не пытался использовать его в своих играх, а всего лишь — как бы ни было сложно в это поверить — позвал поговорить. К слову, Айвен был вынужден признать, что либо граф Форратьер очень быстро перенял типично мужские интересы, либо… кто бы мог подумать, что Донна так хорошо разбирается в пиве и флайерах? Ну да, они никогда особенно не разговаривали – всегда находились дела поинтересней… Айвен быстро отогнал неуместные мысли.
К концу бутылки они разговаривали уже почти как давние приятели, то беззлобно подкалывая друг друга, то смеясь над только что родившимися шутками. Айвен уже и сам не понимал, зачем он потратил столько времени и сил, пытаясь избегать общества Доно. Поначалу его мучила неловкость – за дурацкий букет в космопорте, чертову сцену с наглядной “демонстрацией доказательств”, во время которой ему вспоминались совсем другие картины.… Но, в конце концов, все проходит. Должно же время рано или поздно залатать и эту дыру. Теперь Доно – не только высокопоставленное лицо, но и друг семьи.
— Как поживает твой кузен? – мимоходом осведомился Доно, покачивая бокал в руках.
— Мой братец-милорд Аудитор, ты хочешь сказать? Как обычно. Усвистал на какое-то свое задание на богом забытую планетку через месяц после свадьбы. На месте Катрионы я бы его уже давно прибил.
— Ну, тебя, вроде бы, никто и не звал на ее место, — ухмыльнулся Доно. – К тому же эта леди на редкость ему подходит. С удовольствием вспоминаю, как она тогда размазала Ришара по стенке. Достойная пара лорду Форкосигану. Тебе тоже давно стоило бы жениться, Айвен.
От неожиданности Айвен поперхнулся вином.
— Вот уж не думал, что ты, Доно, будешь говорить, как моя мать, – выдавил он, восстановив дыхание.
— Нет, Айвен, мне никогда не было интересно играть роль твоей матери. – В насмешливых темных глазах Айвен вдруг увидел прежнюю Донну – роскошную и бесстыдную. О да, уж кем-кем, а матерью она точно никогда не пыталась ему стать… — Просто замечание, совет старшего товарища, если угодно. Протянешь еще немного – и даже твое красивое тело перестанет привлекать молоденьких девочек.
— Да к черту их, — с неожиданной горечью выплюнул Форпатрил и сам удивился своей откровенности. Вино, видимо, было крепче, чем ему показалось на первый взгляд.… Перед его мысленным взором пронеслась вереница недавних подружек. Айвен попытался выразить словами всю ту мешанину чувств и мыслей, что вызывали у него эти нью-барраярки, одновременно ведущие себя как гражданки Галактики и в то же время явно лишенные многих очень удобных представлений о сексе без обязательств, но махнул рукой и допил бокал залпом. – Они не то. Все – не то.
Он запнулся, встретившись с пристальным взглядом. Доно смотрел на него с каким-то странным выражением, которое Форпатрил не мог расшифровать.
— Значит, — медленно произнес Форратьер, — тебе по-прежнему нравятся женщины старше тебя? Как… мило, Айвен.
Айвен запаниковал. Разговор принимал какой-то странный оборот… Меньше всего он хотел обсуждать с Донной – Доно – да черт его разберет! – подробности своих сексуальных предпочтений. Это был едва ли не худший кандидат для подобных откровений. Но прежде, чем Айвен успел придумать, как вывести разговор в более безопасное русло, Доно поднялся, прошел несколько шагов и задумчиво произнес:
— Знаешь, а я порой вспоминаю твои слова про то, что ты собирался сделать мне предложение. И все чаще мне приходит в голову, что, возможно, я бы даже его принял… приняла.
Айвен вдруг ясно увидел, как за мужским лицом, словно за маской, проступает прежняя Донна – ироничная, самоуверенная, дерзкая и на редкость непредсказуемая.
Чего он не ожидал, так это того, что в следующую секунду Доно наклонится к нему, и прежде, чем Айвен успеет что-либо предпринять, губы Доно – да нет, какого черта, губы Донны Форратьер! — таким знакомым властным и дразнящим жестом накроют его собственные.
Мастерство Донны не изменило ей – ему?! – с годами. Последняя подружка была у Айвена почти месяц назад. Сейчас, раздразненное жарким и развратным поцелуем, его тело – Айвен понял это с ужасом – отреагировало самым естественным образом. “Нет!” – мысленно завопил он. – “Это же мужик, черт тебя дери!” Впрочем, самовнушение было бесполезным – слишком знакомой была эта манера целоваться, чуть прикусывая нижнюю губу и мягко лаская языком самые чувствительные участки во рту. Воображение Айвена быстро подкинуло ему несколько картин из прошлого и их возможное продолжение – тяжело вздымающуюся грудь, низкие стоны, разметанные по подушке длинные кудрявые волосы…
— Какого черта ты творишь?! – выдохнул он, отталкивая Форратьера.
— Только не делай вид, что тебе не нравится, – отозвался Доно, внимательно наблюдая за его реакцией. Его ладонь словно бы случайно коснулась паха Айвена, заставив того выругаться сквозь сцепленные зубы.
— Мать твою!.. Я думал, тебе теперь нравятся женщины.
— Мне всегда нравились и женщины тоже, — небрежно поправил его Доно, расстегивая несколько верхних пуговиц на своей рубашке. – Но, знаешь, почти тридцатилетний опыт никуда не выкинешь, верно? А мне всегда было интересно попробовать, каково это, когда ты мужчина.
В его голосе, низком и хрипловатом, зазвучали ноты Донны-экспериментатора, Донны, искренне считавшей, что все, что доставляет удовольствие, не может быть извращением… а если и может – какая, к черту, разница?
Разница была в том, что теперь над ним наклонялся мужчина. Мужик, черт подери, с членом и всем, что полагается – теперь уже, надо думать, вполне нормального размера – и, кроме того, женатый. И его жену Айвен знал едва ли не с пеленок.
— Ты что, поругался с Оливией? – Айвен беспомощно покрутил головой, пытаясь поставить на место разом перевернувшийся мир. Ладонями он упирался в плечи Доно, не давая тому окончательно приблизиться. Тот только фыркнул, вскинув густые брови:
— Айвен, Айвен. Вовсе не обязательно ругаться с супругом, чтобы позволить себе нечто новое. Уж этому-то, как я надеялся, я тебя научил.
В следующую секунду руки Доно расстегнули ремень форменных брюк Айвена и скользнули ниже, уверенно осваиваясь там. Всхлипнув, Айвен ослабил давление на плечи Доно, чем тот не преминул воспользоваться, наклонившись и начав целовать его в шею. Каждое прикосновение губ обжигало.
— Доно, мать твою, ты… ты чертов… — задыхаясь, выговорил Айвен, но в этот момент ладони Доно в его штанах перешли к новому способу доставить ему удовольствие, и Форпатрил смог лишь судорожно выругаться и, не сдерживаясь, застонать.
Это был Доно – и в то же время это была Донна. Донна, впервые учившая его тем вещам, которые не расскажешь не только в приличном, но и в самом что ни на есть казарменном обществе –просто потому, что и слов тут не подберешь. Донна, показывавшая ему, как доставлять и получать удовольствие десятками способов – и сколько раз он потом пользовался ее уроками, почти невозможно сосчитать. Донна, которая сейчас неторопливо расстегивала последнюю пуговицу на своей мужской рубашке, обнажая сильный мускулистый торс.
— Ты ведь хочешь этого, Айвен, — сказал Форратьер, уверенно наклонившись к нему и опираясь ладонями о спинку кресла. От него исходил пряный цитрусовый запах, смешивающийся с букетом хорошего вина.
Айвен несомненно этого хотел.
Пальцы Форратьера легко расправились с застежками кителя и помогли Айвену освободиться от рубашки. Доно не торопился, позволяя Айвену почувствовать каждое прикосновение, поддразнивая этой вынужденной паузой. Скользившая по коже ткань возбуждала почти так же сильно, как самые непристойные ласки.
Айвен прикрыл глаза. Почти не стоило усилий убедить себя, что это – прежняя Донна, хоть и сменившая духи и ставшая еще напористей в постели. Но… Он открыл глаза и с отчаянной решимостью положил ладонь на плоскую грудь Доно, покрытую колечками густых волос. Пальцы слегка дрожали.
Форратьер поощрил его широкой многообещающей улыбкой.
— Прекрасно, Айвен. Продолжай в том же духе. Или мне нужно заново учить тебя азам?
Раззадоренный подначкой и передавшимся ему исследовательским азартом, Айвен храбро повел ладонь вниз, лаская кожу короткими прикосновениями. В конце концов, этот мужчина… эта женщина… этот человек знал его куда менее опытным и в куда более смущающих ситуациях. Так какого черта?
Когда он, осмелев, начал гладить Доно по спине, а затем потянулся пальцами к застежке ремня, тот вновь перехватил инициативу. Губы Доно заскользили по груди Айвена, приближаясь к паху. Рвано вздохнув, Форпатрил почувствовал, как Доно медленно стягивает вниз мешающее ему нижнее белье, и судорожно вцепился в короткие волосы Форратьера.
Спустя несколько минут его, кажется, уже абсолютно не заботило, мужчина это, женщина или гермафродит. Подмяв Доно под себя, он целовал его в шею и кусал соски, пока уже успевший избавиться от штанов Форратьер помогал ему сделать то же самое.
“Да, а размеры и впрямь изменились”, – это была, кажется, последняя связная мысль в мозгу Айвена на ближайший час.
***
— Так все же, какого черта тебе это понадобилось?
— А? – Доно сонно зевнул. – Ну, это не было запланировано, если ты об этом. Вообще-то, по правде говоря, я позвал тебя, чтобы наконец извиниться.
— Извиниться? За что?
— Ну… за всю эту историю, — небрежным взмахом руки Доно очертил и космопорт, и чертов букет, и все дальнейшие события, участником которых невольно оказался Айвен. – Мне тогда, конечно, хотелось тебе в каком-то смысле отомстить, поддеть, шокировать, но я не думал, что шутка окажется настолько неудачной. В самом деле, Айвен. Я не знал, что ты так серьезно ко мне относился.
— Это в прошлом, — буркнул Айвен. И в самом деле, невинные терзания из-за Донны, из обольстительной красавицы превратившейся в мужчину, меркли по сравнению с нынешними делами. Итак, он, Айвен Форпатрил, только что переспал с мужем – мужем! – своей давней подруги. Просто прекрасно. Так держать. — Оливия. Почему ты так с ней поступил? Мне казалось, у вас все нормально.
— А, Оливия! – жизнерадостно улыбнулся Доно. – Знаешь, я уже понял, что тебе чем-то не по душе поколение современных юных барраярок, хотя никак не могу понять, почему… Может, ты просто не умеешь с ними обращаться? Как ты смотришь на то, чтобы пригласить ее присоединиться к нам…? – Заметив закономерный шок на лице Айвена, Доно довольно рассмеялся.
Чокнутые, твердо подумал Айвен. Еще одна пара чокнутых, прекрасно дополняющих друг друга. Кто бы мог подумать, что Доно найдет родственную душу в застенчивой милой Оливии. И что Оливия… нет, об этом лучше не думать. Интересно, это что, так и должна выглядеть семейная жизнь? Нормальная семейная жизнь? Такие женщины, что, существуют?
Доно еще раз глумливо хмыкнул и отбросил прядь со лба знакомым движением.
Несмотря на абсурдность происходящего, Айвен ощутил, как что-то в его внутренней вселенной раскладывается по своим местам. Какое-то время назад ему казалось, что леди Донна исчезла, пропала навсегда, осталась на Колонии Бета, и, что хуже всего, в этом виноват он сам. Страдать по несуществующей женщине было на редкость удобно. Сегодня же выяснилось, что Донна никуда не пропадала – она все время была за этими смешливыми темными глазами. И, надо сказать, нисколько не изменилась. Наверное, тетя Корделия могла бы выразить это смутное ощущение более точно и конкретно, с присущей ей бетанской склонностью называть вещи своими именами. Впрочем, Айвен был уверен на все сто процентов – вряд ли он когда-либо захочет это обсуждать не то что с тетей, но и с кем-либо вообще.
Некоторые вещи должны оставаться за закрытыми дверями.
