БРОНЗОВАЯ СОБАКА Автор: Silent guest, ivor-severs Персонажи: Айвен Форпатрил, Байерли Форратьер, Доно, Оливия. РG-13. Слэш и гет.

Если вам понравилось, пожалуйста, оставьте отзыв - порадуйте автора.

День Айвена не задался с утра. Мало того, что он катастрофически проспал, пробка на дороге лишила его последних шансов прибыть на работу вовремя. Для полноты счастья охрана на входе наотрез отказалась его впускать, под предлогом очередного отпуска. Склерозом лорд Форпатрил не страдал, отпуска тоже не подписывал. На разъяренный вопрос начальнику кадрового отдела: «Что за бардак у вас тут творится?», Айвен услышал «Лорд Форпатрил, сегодня вы поступаете в распоряжение леди Форпатрил. Личное распоряжение Императора». Гнусная ухмылка капитана Форсколова оказалась логическим завершением мерзкого утра – без сомнения, повышение обойдет гуляющего в отпуске светского бездельника стороной, доставшись менее родовитому, но более старательному сотруднику.

Во дворец Айвен прибыл не в лучшем своем настроении. Услышав, ради чего его лишили отпуска, и вовсе разъярился. Пусть в Генштабе кофе носят полковники, но капитаны все же не занимаются поиском пропавших собачек. Конечно, собачка была антиквариатом, - бронзовая штука весом в десяток килограмм, и принадлежала Лаисе Форбарра, но это совсем не повод превращать Айвена в бюро добрых услуг. В конце концов есть СБ, есть служба охраны дворца, есть полиция…

– Айвен, ты понял? – леди Элис переспросила его в третий раз. – Для наших провинциальных форов вы с Байерли – столичные хлыщи в отпуске, присматриваетесь к невестам Южного континента. Если же кто-то из суровых отцов устоит перед вашим обаянием, - тут Элис строго посмотрела на Форратьера, - то можете сослаться на меня: не секрет, что маленьким Форбарра и Лаис будут нужны компаньонки и друзья.

Байерли молча кивнул, Айвен подавил порыв ответить «есть, мэм» и вежливо уточнил:

– А что на самом деле мы ищем в этих медвежьих углах?
– Если бы мы знали, – генерал Аллегре присоединился к беседе. – Хватаемся за соломинку, можно сказать. В покои Лаисы никто посторонний не входил, прислуга вся проверена-перепроверена до седьмого колена. Остаются сотрудники СБ – эту версию я курирую лично, – и фрейлины. По времени исчезновения мы сузили круг подозреваемых до семи фор-леди, но допрашивать их под фаст-пентой было бы неблагоразумно. Беспокоит меня то, что я не вижу причин для кражи – вынести эту махину было непросто, а ценности в ней – ноль.

– Угроза? – Айвен с любопытством уставился на очнувшегося от глубокой задумчивости Бая. – Сколько весит репликатор?
– Примерно столько же, – обронил Грегор.
– Вы должны выехать завтра с утра. Бай, ты пробежишься вечером по злачным местам, обнародуешь публике официальную версию. Айвен, ты…
– Прошу прощения, леди Элис, Айвена в двадцать тридцать я жду в кабинете. Не опаздывай. – Айвен поежился под взглядом Императора.

*

Низко висели серые осенние тучи. Хлестал дождь. Форратьер неприязненно оглянулся на серое же здание и поднял воротник пальто, шагая к флаеру, приветно красневшему на парковке. Вместо тихого вечера в любимом клубе – срочная сверхурочная работа. Хотя почему сверхурочная? Просто ненормированная - тайный агент на побегушках. Работа, как показалась ему когда-то, необременительная и денежная – идеальный вариант для человека, который еще не нашел себя в жизни. Недаром говорят: нет ничего более постоянного, чем временное. Почему он решил, что может остановиться, если захочет? Побегушки - это образ жизни. Байерли побарабанил пальцами по панели управления, соображая, в каком светском салоне сегодня можно будет встретить самых языкастых сплетниц, потом решительно нажал несколько кнопок, задавая маршрут.

Через двадцать минут он уже принимал чашку чая из ручек улыбающейся хозяйки, Форлинд.
- Байерли, как я рада вас видеть. Жаль, что вы пришли один. Я не теряю надежды, что вы приведете ко мне вашего кузена…
- Я передам ему ваше приглашение. Думаю, встречусь с ним в нашем поместье. Мы с молодым Форпатрилом уедем на недельку на север.
- Вот как?
- Он вроде бы собирается жениться. Говорил, что хочет познакомить меня с девушкой, спросить мое мнение.
Разговоры вокруг примолкли.
- Ваше мнение на этот счет, конечно, очень… авторитетно, дорогой Байерли.
- Злюка. Да, я старый холостяк, ну и что из того? Почему вы смеетесь, медам? Мы с Айвеном давние друзья не разлей вода, практически родственники и все такое. Прошу прощения, мне пора, еще чемодан уложить.

Расторопный Форратьер шнырял по городу, выслушивал новости о премьерах, разводах, свадьбах, подкидывал свое зернышко на общую мельницу и торопился дальше.

- Если встретитесь с вашим кузеном, графом Доно – передайте, что мы всегда рады его видеть, – тепло пробасила на прощание монументальная баронесса Форгерр.
Байерли любезно осклабился.
- Он очень занят в последнее время. Но несомненно будет тронут вашим вниманием.
«Что ж вы все как сговорились? – думал Байерли, надевая шляпу. – Донну-то вы, любезные форессы, как поливали за глаза… Жаль, что Доно уже женат - хотел бы я посмотреть, как ты вокруг него выплясывала бы, с двумя-то дочками». Тут ему пришло в голову, что как раз этот балет ему и придется наблюдать во время их с Айвеном совместного вояжа. Ну, хватит, - решил он. - Делу время – потехе час.

*
Пишет Silent guest:

Император принял Айвена практически сразу, к изрядному удивлению последнего. К концу дня в работе Грегора обычно накапливались «хвосты» – то растянувший доклад на лишние десять минут шеф СБ, то забежавшая Лаиса, то какие-то мелкие, непредвиденные вопросы, нарушающие и без того плотный график.

– Сядь, Айвен. – Грегор махнул рукой в сторону дивана и сам присел на подлокотник. – Злишься, что тебя послали непонятно куда непонятно зачем?
– С одной стороны – злюсь, – покладисто согласился Айвен. За время, прошедшее с утреннего совещания он успел немного остыть, и даже оценить некоторые плюсы нового поручения. – С другой стороны – может, и правда невесту найду, чем черт не шутит? А то в Форбарр-султане нынче барышни пошли столичные, привередливые без меры.
– Поверь, у меня были серьезные основания отправить на ловлю призраков именно тебя. – Грегор встал, прошелся по кабинету, открыл сейф и достал сиреневую папку и протянул ее Айвену. – Аллегре возмущался долго, но отключил системы слежения, так что ты второй – и последний человек, который видит это, не считая изготовителя.

В папке была фотография. Стандартная укрупненная фотография с камер слежения, месячной где-то давности. Еще до пропажи собачки. Собачка, кстати, хорошо получилась. Еще на снимке был срезан правый угол – стандартная проба на происхождение снимка, – и присутствовал слегка неодетый Майлз. Плавки лорда Форкосигана были где-то на уровне бедер, остальная одежда лежала неподалеку.
– Насколько я понимаю, это комнаты Лаисы? – Задал риторический вопрос Айвен и, не подумав, ляпнул: - Майлзу совершенно незачем там раздеваться?
– Айвен! – Устало оборвал его Император. – Свое дешевое остроумие оставь для вечеринок. Что ты думаешь?
– А что я должен думать? Это фотомонтаж, дерьмовый к тому же. Тот шрам, который на спине Форкосигана, таким был после криокамеры, сейчас он почти не виден. Родимое пятно на его заднице убрали во время недавней госпитализации. Кто бы не баловался шантажом, он далеко не профи. Ты же не решил, что…
– У Майлза роман с Лаис? Между прочим, распечатка сделана на дворцовом оборудовании СБ – эта экспертиза точно показала. И что пленки того отрезка времени обменяны на фальшивки, кстати, тоже. Что я должен был предположить?
– О господи, Грегор, – Айвен посмотрел на кузена внимательно, – и давно это к тебе попало? И, кстати, как?
– Нашел. В такой же папочке, только желтенькой. У себя на столе в кабинете. Я хочу найти этих людей, как можно быстрее. И не уверен, кому могу доверять. Тебе – могу. – Грегор вздохнул и продолжил, – Майлзу, я полагаю, тоже. Откуда, кстати, такая осведомленность по части его шрамов? Вы же не?
Император изобразил неопределенную комбинацию пальцев, означающую, должно быть, гомосексуальную связь. Айвен судорожно мотнул головой и ответил:
– Лучше я сразу застрелюсь из плазматрона. Чище, быстрее и безболезненней. Если младший Форкосиган затрахал меня будучи только кузеном, то в виде любовника это вообще невыносимо…
– Надеюсь, ты понимаешь, что с любой зацепкой по этому делу ты бежишь ко мне?
– Есть, сир. Аллегре будет в курсе?
– Я подумаю над этим вопросом…

*

Час был одиннадцатый, форы только собирались в уютный клуб для узкого круга особо избранных. Байерли шагнул за порог без особых угрызений совести – отсюда свежие новости тоже разлетались будь здоров.
Только он успел пригубить отличного коньяку, как услышал:
- Сколько лет, сколько зим!
Байерли довольно улыбнулся. Сразу в десятку: в том, что касалось широкого распространения информации, на Алексея Форкозлова можно было рассчитывать.
- Что у тебя случилось? Ты сюда уж две недели носа не кажешь.
- Работа, - развел руками Форратьер.
- В следующую пятницу приходи, у меня день рождения.
- Увы, меня не будет в городе. Мы с Форпатрилом отправляемся в свадебное путешествие.
Форкозлов зашелся жизнерадостным хохотом.
- Почему ты мне не веришь, Алеша? – проникновенно вопросил Байерли. - Уж и помечтать нельзя. Ну ладно, в предсвадебное. Что касается лично меня, я надеюсь на вместо-свадебное.
- …Я и рад бы, - сказал Форратьер некоторое время спустя, высвобождаясь из-под дружеской мускулистой руки, тяжело обнимавшей за плечи. – Но мне ехать рано утром.
- Тогда конечно, отсыпайся. А то вон какие круги под глазами. И весь осунулся. На тебе таком Форпатрил не женится, ага.
«Осунешься тут с вами, - со злостью думал Форратьер. – Обязательно надо гадость сказать на прощанье».
Вернулся он, по своим меркам, в несусветную рань, еще до полуночи. Деловито собрал чемодан. Разогрел готовый ужин в пластиковой коробке. Достал полбутылки вина - лучше допить перед отъездом. Отправил с комма несколько писем, чтобы в следующие дни не забивать голову. Оставалось только лечь спать пораньше. Одному. И заснуть. Самая трудная задача за сегодняшние сутки.

*
Айвен, сильно опоздав, бросил в багажник неряшливую сумку и развалился на пассажирском сидении.
- У меня правда круги под глазами? – спросил Форратьер.
- Где? Какие? – встрепенулся Айвен и со странным удивлением вытаращился на форратьерское лицо. – А! Мне ж вчера на службу пришлось вернуться, я там до ночи досье про цетагандийский грим сортировал. Сегодня срок сдачи рапорта, а мы же улетаем. Меня бы начальник с этим маминым отпуском со свету сжил. Так чего у тебя с кругами-то?
- Ладно, забудь.
Айвен кивнул, закрыл глаза и заснул. Вот прямо так взял и заснул, зараза.

*
- Приехали, ваша светлость.
- Ты чего? – спросил Айвен, открывая глаза.
- Вжился в роль личного шофера. Айвен, ты мне должен следующий перелет!
- Без проблем. – Айвен покрутил головой, осматриваясь. Сквозь потоки воды через стекла виднелась пустая посадочная площадка и вдалеке – облысевшие по осени краснолистные деревца. – Где мы вообще?
- Не узнал, что ли?
Айвен соскочил с подножки. Лицо его вытянулось.
- Теперь узнал, - проговорил он. - Не думал, что мы начнем отсюда.
- Грех не попользоваться служебным положением, чтобы навестить родню. Доно может подсказать, к кому из нашего списка стоит наведаться сначала – в конечном итоге, можем даже время сэкономить. Думаю, он догадывается, кто из здешних форов настолько недоволен последними веяниями. В прежней своей ипостаси он со своими соседями знался, как бы это сказать, довольно тесно.

Неплохое объяснение. Айвена оно, похоже, удовлетворило. Но себе Байерли не мог объяснить свое мелкое самоуправство с той же четкостью. Он не был в поместье с лета – собственно говоря, с похорон Ришара. А теперь… Неужели он прилетел на крыльях казенного флаера лишь для того, чтобы убедиться: Ришар не выедет из-за поворота аллеи на своем вредном гнедом жеребце, и уж точно не выглядывает сейчас вон из того окна, блеснувшего оранжевым в лучах заката.

Из декорации многолетних кошмаров замок превратился в богатую аристократическую резиденцию. Но двери отворились с памятным, леденящим душу скрипом.

- Лорд Форпатрил, лорд Форратьер. Граф получил ваше послание и просит пожаловать, - встретил их черноволосый парень в мундире цветов графского дома.

*

Оба дисциплинированно облобызали ручку краснеющей графине. К роли хозяйки замка она, похоже, еще не вполне привыкла – зато уже сверкала драгоценностями, как новогодняя елка. Да и по силуэту, в широком шелковом платье с оборками и клешем от груди, напоминала это славное дерево.

"Сказал бы ей Доно, - подумал Байерли, улыбаясь, - чтобы не вешала на себя сразу все наши фамильные сапфиры. Или это он сам ее наряжает, компенсируя задним числом вечное доннино безденежье?.."

- Айвен, здравствуй, старина, - Доно обнял старого друга. Айвен шарахнулся было, но сразу застыл и обреченно дал похлопать себя по плечу. Доно как ни в чем не бывало шагнул к Баю.
- Ты до сих пор в трауре, кузен?
Байерли развел руками.
- Как видишь. Хватаюсь за представившуюся возможность носить черный цвет.
- Хорошо, если так. А то я подумал, что ты еще горюешь.
Байерли рассмеялся. Взгляд Доно стал внимательнее. Да, Доно трепетно относится к своей семье, этого у него не отнимешь. Сам пригреет, сам в случае чего уроет - если повезет, то быстро и без мучений.
- По этому подонку? Так ему и надо, он прямо-таки напрашивался… Я хочу сказать, что природа вовремя взяла дело в свои руки. Смерть в высшей степени естественная, - говорил Байерли, пристально глядя на новоявленного кузена. Но Доно встретил его взгляд, не отведя глаз и никак не выказав ни угрызений совести, ни ужаса, ни удивления. Проступило в выражении его лица нечто более привычное, вроде "Что же ты городишь, братец?".
Что ж, возможно, внезапный инсульт и правда был следствием нездорового сидячего образа жизни. А погребальный факел не хотел зажигаться просто из-за дождя.
- Пойдемте, гости дорогие, ужин стынет.

Ужин был накрыт без церемоний – на круглом столе, в одной из малых гостиных.
Оруженосец, на лице которого, с той минуты, когда Доно обнял Айвена, застыло неодобрительное выражение, сел по левую руку от графа. Жена по правую.

Графиня Форратьер расцвела неимоверно. Именно такой тип внешности – щедрых форм блондинка – вошел в высшем свете в большую моду, спасибо новоиспеченной императрице. "Уж слишком она, все-таки в теле", - задумался Айвен. У Донны, вспомнил он, грудь была тоже ого-го, но бедра зато мускулистые.
- Вы кушайте, кушайте, чего вы так сидите, - улыбнулась ему Оливия, которая, благоговея перед мужем, ко всем его товарищам обращалась на вы.
Айвен вздрогнул и покосился на хозяина, оторвав тяжелый взгляд от декольте его жены.
- Я крайне рад вас видеть, но все-таки любопытно, чем обязан вашим неожиданным визитом? – тут же спросил Доно.
Айвен, дополнительно деморализованный внезапностью, ответил, как человек военный, согласно полученной инструкции:
- Жениться хочу.
- А, вот оно как, - Доно покивал с понимающим видом. - Рассчитываешь, что наша плодородная местность и в этот раз не подкачает?
"Язва, - подумал Байерли. – Жены бы постыдился. Или хоть оруженосца".
- А почему же нет? – включилась Оливия. – Вот у нас на свадьбе была семья Бреннеров, у них четыре дочки на выданье. Они зажиточные и лояльные, и Бреннер бургомистр, так это почти все равно что фор. А вот еще Амели Лесевр, она конечно вдова, но…
- Нет! – отрезал запаниковавший Айвен. - Мне надо, чтобы из хорошей семьи. То есть, Д-доно, я не в том смысле, что твоя семья плохая, но, э, в общем…
- Все понятно, Айвен. Ты краса и гордость прогрессистской партии, тебе надо соответствовать.
- Ты-то, кстати, почему переметнулся? Тебя приняли, пригрели, а ты обратно к консерваторам? Сколько Форратьера не корми…
- А традициям своего семейства он не изменит, – с ораторским пафосом перебил Доно. Жена глядела на него и млела. - Надолго – не изменит. Прогрессизм и репликаторы сейчас в большой в моде, но я хочу посмотреть, что будет лет через двадцать.
- За прогрессизм!
- За демократию, Айвен. Кстати, это не портер, а коньяк, на случай, если ты перепутал. То есть хорош уже. Форратьеры славятся не только гостеприимством, но и бережливостью. Спокойной ночи, дорогие гости, мне завтра рано вставать.

*

- Бай, в твоей комнате крыша протекает, еще не починили. Переночуешь на втором этаже, ладно? – предложил гостеприимный хозяин.
- Не помню, когда она там не протекала. Но как скажете, ваша светлость, - Бай с преувеличенной почтительностью поклонился главе рода.
По дороге в спальню Бай подхватил с полки антикварный том – редко где можно было увидеть теперь бумажные книги, а те, что еще остались, были заперты в витринах музеев. Этот сборник староземной поэзии Форратьер помнил с детства. С ним он и устроился в отведенной ему гостевой спальне. Простыни пахли лавандой, но сырость старого дома, вездесущий запах подгнивающего дерева все же чувствовались. Может быть, Доно починит крышу. Может быть, даже разгонит семейных призраков. Форратьер давно не был в родовом гнезде. В городе он отвык от тишины. Он вспомнил, как лет двадцать назад лежал без сна в своей комнате, вот в такую же погоду, и с потолка тихо капало в подставленный умывальный таз. Сейчас было слышно, как подвывает ветер, как льется вода по желобу. Как бьется о стену незакрепленная ставня. Как что-то скрипит и потрескивает Как древоточец прогрызает в балке ход. Как тикают в соседней комнаты часы. Как открывается дверь дальше по коридору, и приближаются тяжелые шаги.
Дверь распахнулась. Айвен вошел, задев о косяк, и тяжело сел на кровать. Форратьер вытер со лба холодный пот. «Нервы ни к черту стали», - подумал он.

- Бай, - хрипло сказал Форпатрил, - ты помнишь Донну?
- Ну? – отозвался тот.
- Вот ведь и жила в городе на каком-то чердаке. И одевалась черт-те как. И обедала вечно в забегаловках. А тут в доме уют, прислуга по струнке ходит, ужин вкусный. Откуда что взялось, правда?
Байерли усмехнулся.
- Ну да, ну да, откуда ты мог знать заранее? Не мог, конечно. Если бы знал, женился бы лет десять назад… Ты не переживай, я тоже не знал. Даже я, хоть я о х*ях размышляю, сам понимаешь, побольше твоего, никогда не думал о том, что получится, если к Донне приделать член. Ты это хотел услышать? Ты доволен?
- Я не понял.
- Что?
- Что значит «побольше моего»?
- Айвен, ты нажрался, – проговорил Форратьер, когда совладал с приступом истерического хохота. – Ложись спать. Э-э, куда? К себе иди!
Но Форпатрил вытянулся на краю постели и отрубился. Форратьер снова слушался в тишину, но навязчивые шумы старого дома не различил – слышалось только ровное сопение. Он зевнул и погасил свет. Томик в черном переплете остался лежать на тумбочке нераскрытым.

Байерли разбудил скрип двери.
- Бай! – шепотом позвал Доно, уже одетый, при полном графском параде. – Пошли, позавтракаем. – Он вытянул шею, обозревая постель. - Айвена не буди.
Байерли вскочил, скрипнув зубами от досады. Ну что Айвен за несуразная скотина! Если бы хоть между ними правда что-то было! А так выходит, что Байерли в глаза перед старшим в роду заискивает, а за спиной спит с бывшим его любовником, да еще под его собственной крышей. И просто подло, и, мягко говоря, неумно так выделываться теперь, когда он подозревает, на что Доно способен. Кузен ведь месяца два назад, при последней встрече в столице, дал ему понять, что сомневается в его лояльности.
- Ты же понимаешь, что мы с Айвеном не… - начал он, сев за стол.
Доно махнул рукой: "Я тебя умоляю!" – холодно перебил он.
Ну вот, еще хуже. Что за инстинкт гамма-самца у него срабатывает? Повалиться на спину и задрать все четыре лапы. Ришара больше нет - а что изменилось?
- Я понимаю, что вы с Айвеном не, - продолжал Доно, - а что вы с ним да? Чем занимаетесь на северо-западе наших необъятных просторов? Ваше сочетание, знаешь ли, наводит и на другие мысли, помимо очевидных.
Байерли сердито отхлебнул кофе.
- Мы расследуем пропажу одной дорогой семейной реликвии… И возможность заговора. О последнем я подробно рассказать не могу. Доно, ты не знаешь, Форлопухины здесь или в городе? Не беседовал ли ты с ними в последнее время? Не критиковали ли они последние решения его величества?

И так семь раз. Из ответов кузена Бай узнал, что открытое недовольство последними политическими событиями высказывал только старый Форкаллахен, но он ими регулярно возмущается уже полвека. Форрынские на грани разорения, Форлопухины судятся с Доно из-за рощи, с остальными семьями он тоже поддерживает какие-то мутные сельскохозяйственные отношения, навевающие зевоту на столичного жителя. Главное, три из семи подозреваемых потенциальных фрейлин точно сидят по домам – Форкаллахен-младшая и сестры Форрынские.

- Старик Форкаллахен меня должен помнить, - сказал Байерли. - А к Форрынским не напишешь ли какое-нибудь письмо, чтобы я не с пустыми руками явился? Я их здесь совсем не знаю, а ты в наших краях на положении предводителя дворянства.
- Интересное дело вы расследуете, - задумчиво сказал Доно. – Все подозреваемые - консерваторы с дочками на выданье. Что там Айвен нес насчет женитьбы?
- Ну, он думает, что уже пора, - попытался серьезно ответить Байерли. – И вот мы решили… он решил, что как раз в провинции можно найти хорошую… - и Бай не выдержал, расхохотался. Его кузен посмеялся тоже.
- Интересно, кто вам предложил такую легенду? Вы бы все-таки сами до такого не додумались. Даже Айвен.
- Леди Форпатрил. Хорошо придумано, а?
- Еще бы! Это и маскировка, и психологическая атака. Кому нужно правдоподобие? Главное – эффект шока.

Доно снизошел задержаться за разговором, потом заторопился и снисходительно распрощался с родичем. Байерли иронично нагнулся облобызать ручку, рассчитывая этим экс-Донну уесть. Но граф Форратьер иронии не воспринял, так что поцелуй превратился в раболепную демонстрацию вассальной преданности Байерли старшему в роду. Да еще и на глазах верного оруженосца.

Внутренне кипя, Байерли сделал контрольный звонок леди Элис – не столько отчет о результатах, сколько запрос на утверждение дальнейших планов. Оказывается, леди Форпатрил уже звонил сыну, но у него якобы сел аккумулятор, что ее настроения не улучшило. Форратьер же по службе обязан был находиться на связи. Он мстительно выдернул Айвена из-под одеяла, а потом из-за завтрака: "Время не ждет! Ты что тут, до обеда прохлаждаться затеял?" Уж очень Форратьеру не терпелось убраться из родового гнезда.

– Хорошо Доно устроился, - сказал Форратьер по дороге к флаеру. – Жена на сносях, так оруженосец всегда под боком.
- Ты так говоришь, будто Д-доно с ним спит.
- Ты так говоришь, будто это плохо. С чего Донне менять давние привычки? Мне известен только один способ, которым можно сподвигнуть такого вот законопослушного парня на нарушение вассальной клятвы. Ну хорошо, несколько способов, но все они в главном похожи.
- Что, с оруженосцем?
- Айвен, у тебя какая-то странная реакция для прогрессиста. С оруженосцем ведь, а не с овцами. Кстати, Милош ничего себе был, лет десять назад. Высокий, представительный.
- Десять лет назад? - Айвен потемнел лицом, отшвырнул свою сумку и пошел прочь по лугу, пиная кочки и бормоча про себя что-то, что заглушал поднявшийся над равниной ветер. Байерли возвел глаза к небу. На то, чтобы непосредственно отреагировать на былую неверность былой возлюбленной, Айвена хватило. На то, чтобы мерзнуть под начинающимся дождем – нет. Так что долго Баю ждать не пришлось.

- Жалко мне тебя, Форратьер, - проникновенно сказал Айвен, захлопывая багажник флаера. – Я-то хоть на дно залечь могу, когда меня маман особо достанет, а тебе она как бы начальство. Прикажет – беги, никуда не денешься.

Слов "никуда не денешься" и жалости в свой адрес Форратьер настолько не терпел, что на их предательское сочетание бездумно отреагировал хуком справа.

- Ну чего ты? Не видишь, я тебя одной рукой по плечи в землю вбить могу?
Бай молча вырывался. Но нет, никак. Айвен держал крепко, но бережно. Навык был отработан с детства, с больно умным, но хрупким кузеном, которому давать сдачи было запрещено. Майлза только так можно было призвать к порядку. Иногда.
Ростом Байерли мало уступал Форпатрилу. Неужели эпизодические визиты в спортзал - ничто против регулярной сдачи армейских нормативов?

"Мне это нравится, вот в чем дело" – отметил Форратьер. Сократив расстояние, он поступил неосмотрительно. Теперь всю оставшуюся часть их совместного вояжа будет тосковать по объятьям сильных, но ласковых рук и, глядя на Айвена, пускать слюни, как заурядная провинциальная невеста. Трудно себе представить зрелище более жалкое! Остается только побыстрее справиться с заданием. Тогда он вернется в столицу, позвонит Топману, Барру, или на худой конец Форкозлову и адекватно, как говорится в отчетах, удовлетворит свои потребности.

- Драться будешь? - спросил Айвен.
Байерли мотнул головой, отворачиваясь.
- Ну смотри… Не умеешь, а туда же. Ты чего в Академии-то не учился? Все спросить забываю, - поинтересовался Айвен, как ни в чем не бывало. Нервы у него были как канаты на ринге, сон нормальный, аппетит отличный, что еще надо настоящему мужчине.
- А меня выгнали.
- Тебя? За что?
- За тупость.
- Да ладно.
- Я низшего проходного балла не натянул за два года по трем предметам.
- Это тебе надо было специально стараться, - убежденно сказал Айвен. Он знал, о чем говорил.
- А я и старался. – Форратьер мрачно улыбнулся, вспоминая первую трудную победу над братом и родителями. Победа, часто думал он впоследствии, оказалась пирровой. От воспоминаний его отвлекла странная и забавная мысль. - Погоди-погоди… - протянул он. – Вижу в твоем поведении одну несообразность. Ты заинтересовался, почему я не учился в Академии, а почему я тебя по морде пытался съездить, даже не спросил?
- Ну так не съездил же, - буркнул Айвен.
- Значит, ты считал, что я имею на это право, - гнул свое оживившийся Байерли. – А почему, хотелось бы знать?
- Всё, замяли, - прорычал Айвен.
- Может, это связано с тем, что произошло вчера ночью? – Бай выбрал обтекаемую формулировку.
Айвен повернулся на каблуке и зашагал к флаеру. Вид у него был – Бай мог бы поклясться! – виноватый.
Байерли последовал за ним, стараясь громко не смеяться. Интересно было, что Айвену приснилось спьяну такое правдоподобное, но рассеивать его загадочные заблуждения было рано - слишком много интересного они сулили. Пусть помучается.

- Чтоб ты знал, Форпатрил, - сказал Байерли, когда Айвен прочно устроился за рулем, - Все эти "Ты меня только тронь, я тебя в землю вобью" – это дешевое притворство так называемых настоящих мужчин. Девицы в таких случаях стонут: "Ах отстаньте, а то я закричу". Ритуал заклятия общественных приличий.
- Угу-угу, - ответил Айвен глубокомысленно, поступив с тирадой своего напарника так же, как с наставлениями маменьки, то есть пропустив ее далеко мимо ушей. Он был занят более интересным делом. Форратьер с некоторой тревогой понял, почему ленивый Айвен с такой готовностью сел за штурвал нового служебного флаера своего напарника. Вдали от столицы и соответственно, пеленгов превышения скорости Форпатрил решил наконец погонять в свое удовольствие.

Баю нравился этот флаер - мощная, красивая машина, идеально дополняющая образ богатого молодого бездельника. Он любил выставить маршрут автонавигатора, а потом пялиться в окно и воображать, что его везет личный шофер. Флаер был одним из преимуществ работы в СБ: сам Форратьер такого не мог бы себе позволить. Он, черт побери, отвечал за флаер материально!

Бай глянул на спидометр, и почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове. Преодолевая вжавшую в сидение перегрузку, выглянул в окно - поросшие лесом холмы внизу слились в ревущую ленту, будто виднелись из кабины аттракциона "Русские горки".
- Форпатрил, твою мать, сбрось скорость! – крикнул он, цепляясь за него в панике.
Флаер нырнул, так что сердце Форратьера прыгнуло прямиком в горло, но сразу выровнялся, под возмущенный голос Форпатрила:
- Нашел время меня за коленки хватать! Я щекотки боюсь.
- А что мне делать, если ты слов не понимаешь! Я тормозил! Ааа! – подскочил он сантиметров на десять, несмотря на ремни безопасности.
- Вот видишь, – Айвен как ни в чем не бывало убрал руку. – А если бы я так подпрыгнул? Чего ты всполошился? Тебя что, укачивает?
- Нет, дорогой, - горько сказал Форратьер, - гораздо хуже. Если ты расколотишь этот флаер, я за него двадцать лет буду работать на СБ бесплатно. Круглосуточно и кем угодно.
- Когда это я флаеры расколачивал?
- Слушай, Форпатрил, давай по-хорошему: сейчас приземляемся и меняемся местами.
- Остынь! – засмеялся Айвен. - Приехали.

Айвен зашел на посадку дисциплинированно, тем самым усыпив бдительность Форратьера – и пал на площадку коршуном, временно лишив своего напарника дара речи.

*

Байерли был знаком со старым Роджером Форкаллахеном. Тот приятельствовал с Ришаром – Байерли подозревал, что ему придется разыгрывать глубокую скорбь по покойному брату, а в глубине души боялся, что разыгрывать ее не придется. Он ненавидел Ришара, сколько себя помнил. Но после смерти брата исчезла из его жизни и эта постоянная составляющая. Иногда Байерли казалось, что земля уходит из-под ног. Выпрыгивая из флаера, он поскользнулся на мокрых плитах.

- Со стариком Форкаллахеном политической тайной вряд ли кто поделится. Он в здравом уме, но глух, как пень, - говорил Бай, когда они шли к графскому дому. – Так что говорить с ним будешь ты. У тебя, небось, глотка луженая – парады, смотры, армейская самодеятельность, Майлза привык перекрикивать.
- Майлза, пожалуй, перекричишь, - поморщился Айвен.
- А я возьму на себя юную Кору, - подытожил Байерли.

Скучающие в уединении хозяин поместья и его рыженькая дочь были рады гостям – сколь угодно малознакомым. Байерли упомянул свой интерес к садовой архитектуре, и Кора Форкаллахен предложила показать ему сад. Айвен, как договорились, остался беседовать со старым графом.

- Господин Форпатрил! Хотите прогуляться в саду?
Он и не заметил, как юная Кора вернулась. В холл заглянул Форратьер.
- Айвен, соглашайся! – подошел к нему Форратьер. - Ты у нас спортсмен, тебе должно понравиться. А с меня хватит.
С этими загадочными словами Форратьер вытолкал его на крыльцо. Заинтригованный Айвен увидел, что девушка раскопала где-то любимую игрушку подростков – прозрачный гравилет – и теперь парит над дорожкой на почти невидимой доске, как серфер над волной.
Определенная спортивная подготовка и правда требовалась, чтобы, не прижимаясь к барышне, удерживаться тем не менее на скользящей узкой платформе, чтобы не слететь в мокрые и колючие кусты. Форратьеру, судя по состоянию его пальто, эта задача не удалась. Айвен бесцеремонно – своя рубашка ближе к телу – занял центр проклятой доски, предоставив уже девушке выбирать – прижиматься к нему или лететь на розовые шпалеры. Девушка без лишнего – и вообще какого-либо – стеснения примостилась точно посредине, как-то даже вынуждая гостя обнять ее за талию.
- Вы здорово держитесь, - сказала рыженькая. – А вот господин Форратьер упал в кусты. Несколько раз. – Она захихикала, заставив Айвена предположить, что он сделал это не без ее помощи: пульт управления плутовка сжимала в руке. Но если она дернет гравилет сейчас, они грохнутся друг на друга, а доска спланирует сверху – Айвен достаточно поднаторел в управлении разным скоростным транспортом, чтобы это понимать.
Юная мисс Форкаллахен выжимала из гравилета всю скорость, на которую была способна старомодная штуковина – а свистевший в ушах ветер иллюзорно эту скорость увеличивал.
Вылетев над обрыв над захудалой речушкой, лихая наездница круто повернула – и стряхнула-таки Айвена, который, чтобы не упасть буквально в грязь лицом, сделал гигантский прыжок, а затем пробежался боком, по-крабьи, гася инерцию. Удержавшись на ногах, Айвен размашисто подошел к некогда беломраморной балюстраде над обрывом – остатку древней ландшафтной архитектуры - будто туда и направлялся, облокотился о перила и принялся озирать окрестности. Надо было немного остыть – уж очень руки чесались влепить наглой рыжей чертовке подзатыльник, а это, подозревал Айвен, доверительной беседе бы вряд ли поспособствовало.
- Это мое любимое место в саду. Отсюда, - томно, как ни в чем не бывало, сказала злокозненная Кора, подойдя сзади, - открывается величественный вид.
По-осеннему пестрый, мокрый от дождя лес на той стороне оврага заблестел от солнца.
Кора оперлась о перила рядом с гостем и мирно принялась любоваться.
- Странно, что я не видел вас на балу в честь помолвки его величества. -
Кора засмеялась и кокетливо поправила волосы. – Там без вас было… э-э… довольно тоскливо.
- Там собрались сотни девиц в трауре по такому потенциальному жениху – не удивительно, что атмосфера была гнетущая. Так что редкие искорки оптимизма, моего например, в ней просто затерялись.
- А вы, значит, сохраняли бодрость духа.
- Что мне унывать, я императора два раза видела издали. А вот на мисс Форрынски просто лица не было. Она танцевала с ним на прошлом Зимнепразднике. Официально помолвлены они не были, как вы понимаете, но он дал ей повод надеяться.
- Это… как-то круто, а? – не утерпел и выразил свое непосредственное мнение Айвен. – Так потанцуешь с девушкой, а она тебя к ногтю за невыполнение брачного обещания…
- Вообще-то их было две, - уточнила Кора. – Девушки. Евдокия и Пелагея Форрынские, их поместье к северу отсюда. С одной его величество танцевал, а с другой, соответственно, нет. Они вообще очень серьезные и деловые.
Айвен усмехнулся.
- И наверно, патриотки.
- Это уж точно! Евдокия меня спросила, сочувствую ли я консерваторам. А я даже не знала, что у них что-то случилось. Она сказала, что в наше время девушке нельзя быть аполитичной. А по-моему, политика – это как усы.
Айвен рефлекторно дотронулся до верхней губы, стараясь не выдать изумления, а Кора невозмутимо продолжала.
- Очень мало кому идет. Я сестрам так и сказала, а они обиделись.
Кора оттолкнулась от перил и двинулась по аллее между кустов последних роз легким шагом, время от времени наподдавая плывущую впереди и отсверкивающую каплями дождя невидимую доску.
- Смотрите! Последняя роза! Как крепко лепестки держатся на стебле! Дожди шли почти целую неделю, а она такая же красная, только потемнела чуть-чуть… Упрямая… Как будто надеется пережить зиму… Трогательно, правда?
- Да, есть в этом что-то… такое, - согласился Айвен. Настроение у него резко испортилось. Как по волшебству. Достаточно этой пигалице ткнуть пальцем в цветочек и прощебетать какую-то глупость – и он опять вспомнил про Донну. Будь он таким же суеверным, как Форратьеры – поверил бы в магическое влияние. Хотя, вот например, воздействие на незаметные болевые точки – простой прием драки, в котором нет ничего волшебного.
В задумчивости он отобрал у мисс Форкаллахен пульт от гравилета. Домой они вернулись очень быстро.

*
- Как, Форпатрил, приобретаешь вкус к полевой работе?.. Что скажешь про подозреваемую? – Байерли, переодевшись к ужину, заглянул в комнату к Форпатрилу, обсудить полученную информацию.
- Ну, псину Кора одна бы не уперла. Но фрейлиной стать надеялась. На бал приехала со своими соседками, девицами Форрынскими. На прием к императрице ее пригласили, а их нет.
Форратьер записал.
- На доске-то вы с ней как поладили, - поднял он голову от комма. - Я на вас смотрел в окно и умилялся. Когда под венец?
- Она слишком молода, - мрачно ответил Айвен.
- Ты извини если что, но ей, согласно досье, двадцать девять.
- Все равно, она это… ну как ее… – Айвен защелкал пальцами. – Форратьер, ты же знаешь, что я хочу сказать.
- Неопытная? Инфантильная? Сумасбродная? – Форпатрил мрачно качал головой. - …Игривая?
- Вот-вот! Игривая. И мелкая. И рыжая. Как чертов котенок. Ты, Байерли, мог бы переспать с котенком?
- Фу! – передернулся Форратьер, обладавший фамильным живым воображением.
- Вот видишь. Я тем более нет.
- Как удачно, что никто этого от тебя не требует. Что тебе рассказала эта киска?
- Бай, хорош пошлить, - покачал головой Айвен. - Сестры Форрынские в большой обиде на Грегора за то, что он на них не женился. То есть не на них обеих, конечно, а, ну в общем, ты понимаешь.
- Настроение, преобладающее среди благородных девиц империи.
- Да, но эти есть в нашем списке!
- Ну что же – тогда у нас на очереди поместье Форрынских. Я на них запрос послал, ну-ка, что СБ про них известно? Евдокия Форрынская… Год как помолвлена с Моталовым Эдуардом… Что, с Эдькой Моталовым, что ли?
- Старый друг?
- Эдька-то? Да нет, знакомство чисто шапочное. Он тоже в СБ работает… А Пелагея… А Пелагея вообще ни в каких связях не замечена. Ладно, завтра с утра летим к Форрынским знакомиться. А пока нам остается пережить ужин со стариком Форкаллаханом. Ты-то с ним, похоже, нашел общий язык?
- А что? Нормальный старикан. Он с моим дедом еще в войну что-то не поделил. Что ни спрошу, он начинает рассказывать, какой мой дед хитрый подонок. А я совершенно согласен. Нагреб себе денег и сидит на них, как дракон.
- Это к делу не относится. А что относится? – Бай потыкал в кнопки своего электронного блокнота. - Старик критиковал нынешнюю политику, императора и весь совет графов скопом. В нецензурных выражениях. Пустячок, а подозрительно. Так и запишем.

*
После ужина затеяли рассказывать о привидениях.
Дед Форкаллахен на правах старшего в компании рассказывал первым - о цетском скальпе, который добился, чтобы его похоронили по-человечески.

- Мне что-то ничего в голову не приходит, - сказал Айвен. – Рассказывай ты, Бай, у тебя в замке точно этих привидений с десяток.

- В ту пору, когда Барраяр остановился на полшага, выйдя из изоляции, но медля влиться в общую вселенскую историю, в тот краткий промежуток неопределенности, когда казалось, что все пути открыты, и все надежды оправданы – были женщины, яркие и опасные, как тропические цветы. Такой была и моя рано родственница, погибшая, пожалуй, полвека назад, совсем молодой. Имя, которое она носила при жизни, запомнилось не только из-за ее эпикурейских эскапад, но и из-за неразгаданных обстоятельств ее гибели, предположительно самоубийства. Поэтому его лучше не называть. Я встретил ее лет в шестнадцать: невысокая девушка шла мне навстречу по коридору. Она подняла голову и устремила на меня взгляд. Я заметил у нее на лице кровь – губы были разбиты – и сразу же призрак исчез. Только чернел на полу передо мной обугленный круг. По таким следам жители Форратьер-холла узнают, когда ее неупокоенный призрак заглядывает в мир живых. Но что или кого она ищет, никто не знает.

Кора, весьма лестно для форратьерских талантов рассказчика, во время рассказа ахала и придвигалась к нему поближе, словно ища защиты.

- Так вот что это было, - потрясенно проговорил Айвен. – А мы-то с Донной целый день потом ругались. Что она курит в постели, а я скорее сгорю заживо, чем проснусь. И главное, гарью вообще не пахло, а от половины простыни и подушки один пепел остался.

Кора взглянула на него с любопытством, Форратьер с негодованием на несоблюдение элементарных норм светской беседы, а граф Форкаллахен уже к тому времени заснул в своем кресле.

Хозяйка в своем рассказе так часто отвлекалась на побочные линии сюжета и не идущие к делу подробности, что не успела дойти собственно до привидения, как послышались мерные, убаюкивающие звуки. Айвен, склонив голову на плечо своему многострадальному спутнику, тихо похрапывал. Байерли дернул плечом. Айвен замычал и подвигал головой, устраиваясь поудобнее. Русые кудри растрепались. Выглядел он юно и невинно.

- Ш-ш, не будите! - прошептала Кора. - Как трогательно!
- Он всегда так, - пожаловался Байерли. – Может заснуть где угодно. Как скотина какая-то.
Кора с глубоким вздохом повернулась к нему.
- Вы страшный человек, - трагически прошептала она.
Байерли подскочил, как любой нервный Форратьер, которому внезапно дунут в ухо. Дед встрепенулся и сказал: "Я не сплю". Айвен попытался перевернуться на другой бок и проснулся в падении с дивана.

*
- И почему мама тогда не выбрала Кору во фрейлины? – удивлялся отлично выспавшийся Айвен на следующее утро, когда летел с напарником на очередной объект. – Смотреть, конечно, не на что, но она забавная, согласись! Даже в глухой деревне в состоянии себя развлечь. Я представляю, как бы она развернулась во дворце! Лаиса бы с ней точно не соскучилась. Скажу маме, пусть все-таки порекомендует…

Форратьер покачал головой.
- Боюсь, миледи Форпатрил предположила, что с ней бы даже Грегор не соскучился… Кстати, Айвен, она практически сирота, что немаловажно для семейной жизни. Да, смотреть не на что. Но сколько жизни в этом тщедушном тельце! Ей есть, что противопоставить твоей матушке – хаос часто побеждает порядок, хотя бы потому что энтропия на его стороне.

- Байерли! – в сердцах воскликнул Форпатрил. – Ты говоришь так, как будто я с ними жить собираюсь – с Корой и со своей матушкой. Заткнись! Умолкни!

Форратьер пожал плечами, вытащил комм и принялся за работу.

- Вот ведь ни себе, ни людям, - сказал Айвен через некоторое время, хмуро глядя в злорадно мигающий красным глазок автопилота. Мы так в Меловые предгорья и к ужину не успеем… Я еще понимаю – автопилот выставлять, когда катаешься с девушкой. В этом хотя бы есть смысл. Но сейчас-то для чего?

- Для безопасности. Моей материальной.
- Перестраховщик. Вот не люблю СБ-шников!
- Да я их тоже как-то не очень.
- Ты вообще двойной агент, Форратьер. Оборотень, сочетающий в себе пороки загнивающей аристократии и косной бюрократической системы.
Байерли зааплодировал.
- Айвен! Когда ты выступишь в Совете Лордов, экс-Донна натурально удавится от зависти. Потому что твое красноречие сочетает в себе двуличие родовитого прогрессиста с пафосом общей незамутненности.
Айвен потянулся, выглянул в окно и застонал.
- Мне скучно! – заявил он с негодованием.
- Книжку почитай.
- Лететь в "Дрэгонфлай-87" на второй скорости и к тому же еще читать книжку? Ты издеваешься, Форратьер. Я знаю, ты это специально.
- Похоже на манию преследования, - сказал Байерли. - А это первый признак латентного гомосексуализма. Так что будь осторожен. Береги себя.
Оба помолчали.
- Ладно, - сказал Айвен. – Хрен с тобой. Давай ты меня пустишь за руль, а я тебя поцелую.
Форратьер поперхнулся, закашлялся, но наконец ответил.
- Потерю служебного флаера мне не возместит даже твое пожизненное сексуальное рабство. С последующим расчленением и поеданием.
- Какой гордый, - уважительно произнес Форпатрил.
- Да, я такой.

Еще несколько минут молчания.
- А правда, что Форратьеры ели пленных цетагандийцев?
- Ну, цеты без скальпа все равно долго не жили. Надо же было их куда-то девать. Да и с провизией было плохо в войну.

Молчание. В окно флаера заглянуло послеполуденное солнце. Форратьер кончил приводить в порядок служебные записи (второй закон идеального подчиненного: "Если не можешь поразить начальство найденными фактами, надлежит утопить его в подробностях"), отослал отчет, выглянул в окно и обернулся на молчаливо страдающего Айвена.

- Так и быть, - сказал он. – Я согласен.
Айвен встрепенулся.
- То есть я тебя целую, а ты сажаешь флаер и уступаешь мне руль?
- Ну да.

Айвен испытующе заглянул в форратьерское лицо, но никакого намека на подвох не обнаружил – улыбка была привычно саркастической, а черные глаза - выразительными, причем, что именно они выражали, было как всегда непонятно. Он нагнулся через неудобные подлокотники и честно выполнил свою половину сделки. Поцелуй получился страстным: Форпатрил вложил в него всю свою жажду полета и раздражение вынужденным бездействием. Байерли не выдержал, опустил веки под строгим взглядом золотисто-карих глаз, как бы говорившим: "Ну теперь-то ты мне дашь порулить?". Только почувствовав мягкий толчок, когда флаер сел на землю, Айвен отпрянул, переводя дыхание. Форратьер отстегнул ремень и открыл дверь – Айвен, поторопился выскочить со своей стороны, обежал флаер спереди...
- Эй, куда собрался? – ласково спросил Форратьер. – Приехали.
Айвен огляделся по сторонам с открытым ртом, наполняя тихим торжеством Форратьерскую душу – и вдруг расхохотался и хлопнул Байерли по плечу.
- Ну ты меня наколол!
"И это все? – поразился Форратьер. – А где смущение? Где справедливое негодование? Ну и молодежь пошла!" Тут он вспомнил, что его спутника можно отнести к молодежи разве что по легкости интеллектуального багажа, помрачнел и, прислонившись к флаеру, предоставил Айвену, стосковавшемуся по физической активности, доставать багаж материальный.

Вдали белел флигелями и колоннами замок Форрынских. Очертания его были вполне узнаваемы для любого столичного жителя. Ведь граф Агафон Форрынский выстроил его лет пятьдесят назад точно по плану нового жилого корпуса столичного императорского дворца. И мало того что выстроил – он позаботился точь-в-точь повторить и внутреннее убранство. Благо в то время уже вошел в моду тяжеловесный, солидный, но в целом аскетичный стиль. «Хочу, чтобы его величество, буде сделает ко мне визит, чувствовал себя как дома», - объяснял свою прихоть граф Агафон. Он был у императора в милости и имел право рассчитывать на монаршее посещение. Теперь род Форрынских угасал без наследника. Только и остались от прежней славы, что поддельные царские палаты. Ими Прокоп Агафонович Форрынский с дочками сильно гордились.

Евдокия и Пелагея, как и прочие члены славного семейства Форрынских, чтили старинные традиции настолько, что носили цвета семейства каждый день. Красно-коричневые с золотом наряды смотрелись воинственно. Впечатления не скрашивал даже лебяжий пух, которым по последней моде было отделано пелагеино декольте. "На ловца и зверь бежит", - отметил про себя Форратьер. Обе барышни Форрынские, не иначе, уже прослышав о матримониальных поисках молодого лорда Форпатрила, оживились и прихорошились. Однако непохоже, чтобы Форпатрила это обрадовало – если развить охотничью метафору, вид него был скорее такой, как будто на него, вооруженного лишь охотничьим ножом, вылетел вдруг из кустов матерый кабан.

- По-моему, Пелагея будет рада побеседовать с тобой наедине – не теряйся! – напутствовал его Форратьер. – Скажи, что хочешь осмотреть дворец, кстати вот тебе мини-камера, приколи на лацкан (камера была замаскирована под антикварный значок «20 лет прогрессистской партии»). Пелагею занимай сколько хочешь и чем хочешь – главное, пускай покажет тебе все парадные помещения от музыкальной гостиной до зимнего сада. А я по гостевым апартаментам пробегусь, мне надо кое-что проверить.

Предложение прогуляться наедине по пустынным залам архитектурного памятника девица Пелагея приняла с пугающим энтузиазмом. Уж в такой замшелой провинции галантный кавалер Форпатрил не ожидал встретить подобной свободы нравов. Стоило ему сделать шаг вперед, как необъяснимо эмансипированная дворянка делала два шага навстречу. «Главное – до зимнего сада продержаться», - думал Айвен, деликатно отцепляя Пелагею от себя, а главное от лацкана, и подавляя желание позвать на помощь. Девица льнула к нему, он уворачивался, сверкая прилипшей к лицу обаятельной улыбкой. Настал момент, когда стало понятно: звать на помощь все-таки придется.

Бай щелкнул крышкой комма. В сообщение было всего три буквы: SOS. Новейшая модель комма, которая ему полагалась как шпиону на спецзадании, отследила координаты генерации сообщения и наложила их на план дома. Грохоча каблуками по коридорам и анфиладам, Форратьер проверял на бегу свой верный пистолет. Во всяком случае, он надеялся на его верность, а также на то, что он наконец вспомнит, как переключить его из режима зажигалки. Тайный агент Байерли Форратьер не любил пользоваться оружием. И не потому что был трусом (хотя вообще-то и поэтому тоже). Он просто боялся, что в нем проснется древняя фамильная наследственность, и он не сможет остановиться, пока не расстреляет все пулеметные обоймы (или как там называется вся эта амуниция). Поэтому револьвер он носил с собой самый маленький – из тех, которые можно незаметно спрятать в жилетном кармане или даже в декольте. Оружие было, несмотря на размер, самоновейшей модели. Пытаясь с ним разобраться на бегу, Байерли настолько запыхался, что, когда пинком распахнул дверь зимнего сада, только и мог, что принять стойку героя шпионских боевиков и прицелиться прямо вперед, но на ритуальный клич «Руки вверх!» или «Именем закона вы арестованы!» дыхания не хватило. Это было и к лучшему. Он разглядел, что потенциальная противница была не только не вооружена, но и не полностью одета. Лебяжий пух оказался на уровне талии. Богатая грудь белела, как снега на исторической родине пелагеиных предков. Щегольской костюм Форпатрила был, напротив, в полном порядке, а вот лицо бледное и перекошенное. Секунду все трое глядели друг на друга. В тишине слышно было лишь, что Байерли дышит, как загнанный олень. Дар речи вернулся к Пелагее, вместе с аристократической невозмутимостью.
- Сударь, - сказала она. – Вы пьяны.
- Я-то протрезвею, - не стал спорить Байерли. – А вот вы, сударыня, показываете грудь малознакомому мужчине. И уже даже двум.
Пелагея повернулась к Айвену и сделала многозначительное движение бровями, как бы намекая на то, что, набив морду вооруженному наглецу, он вырастет в ее глазах. Айвен приятно улыбнулся и поправил галстук.
- Что-то мы тут загулялись, - бодро сказал он, боком отступая в сторону двери. – Не буду я больше, пожалуй, занимать ваше драгоценное время. Дела знаете ли, дела не ждут.
Пелагея монументально подбоченилась, внезапно напомнив своих далеких предков – раскольников, ратников и опричников.
- Вы об этом еще пожалеете, - проговорила она.
У впечатлительного Форратьера по спине пробежал холодок. Он стыдливо спрятал свое оружие и выскользнул прочь, вслед за своим напарником.

- Не нравятся мне эти угрозы, - беспокоился Форратьер, шагая к флаеру полчаса спустя.
- Ой да ладно, - стоило Айвену оказаться в безопасности, как он вновь обрел бодрое расположение духа. – Они все так говорят.

*
- Хорошо, что вещи не успели распаковать, - подвел итоги Байерли, прыгнув во флаер. Будучи во власти тяжелых предчувствий, он не согнал Айвена с водительского места – но тот благоразумно включил автопилот и принялся скачивать с камеры видеоматериалы. - А вот с добычей у нас негусто. Комм-сканированный план дома и флигелей, съемки интерьеров… Только свидание свое с Пелагеей не стирай! Пусть все видят, чем рисковали. Кстати, Айвен… Паниковать при виде полуголой женщины – на тебя вроде не похоже, а?
- Погоди! – Айвен щелкнул по кадру. – О! Точно!
- Что такое?
- То-то я смотрю: что было не так? А там потолок протек.
- Перестань говорить загадками, Форпатрил!
И Айвен перестал. Он вообще перестал говорить: Баю-то никто фотографию Майлза без штанов в царских покоях не демонстрировал. Не заслужил Форратьер такого доверия. А вот Айвен заслужил, и поэтому помнил, что на снимке как бы лаисиных покоев обои в одном месте потемнели и запузырились – крыша протекала. В императорском дворце такого, разумеется, никто не допустит. А в усадьбе Форрынских, хоть и совпадавшей один к одному с новым императорским дворцом – очень даже допустили. Кто туда собаку для съемок притащил, кто Майлза фотошопил – это уж пусть профессионалы из СБ выясняют. Отснятых материалов вполне достаточно, чтобы заподозрить в государственной измене обеих Форрынских, а заодно и Эдьку Моталова. СБ с металлоискателями разберется, где там собака зарыта.

- Ну, Грегору-то мне есть что рассказать, - улыбнулся он, скопировав себе в комм нужные файлы.
- Грегору, - раздраженно повторил Форратьер. – Не упустишь случая напомнить, как с его величеством играл в одной песочнице, да? Со мной-то как, поделишься информацией?
Айвен со вздохом покачал головой.
- Я даже с мамой не поделюсь… Что ей теперь говорить, не представляю.
- А если мы сделаем так – я докладываюсь твоей маме по всей форме, а ты говоришь, что, как обычно, выполнял подручную работу, и думал, что это от тебя и требуется.
- Да… - воспрянул духом Айвен. – Это должно прокатить.
- Погоди, главного не дослушал. И за это ты мне рассказываешь то же, что и дружище Грегору, только немного раньше.
- Не могу, - с сожалением сказал Айвен. – И не уговаривай.
И принялся за тайную переписку по секретному каналу.
Байерли тоже раскрыл свой комм и принял деловой вид. Следующий час прошел в трудах на благо секретной безопасности. В углу экрана замигало новое сообщение от начальства, которое Форратьер торопливо открыл.
- То есть как это задание выполнено? – возмутился он. – А как же Форлопухины? А как же…
- Тебе бы, Форратьер, только поработать. А у меня еще пять дней отпуска, - размечтался Айвен. – О, мама! – радостно воскликнул он, отвечая на сигнал громкой связи, - задание выполнено!
Но леди Форпатрил это, похоже, не обрадовало.
- Немедленно в столицу! – сухо скомандовала она. - Чтобы к семнадцати ноль ноль был у меня.
- Леди Форпатрил, - влез Форратьер (первый закон идеального подчиненного: «Не упускай случая показать начальству свое служебное рвение»), - вы получили мои донесения?
- Разумеется, - каменным голосом ответила леди Элис. - И еще кое-какие донесения я тоже получила. Вас не за тем послали в провинцию, чтобы вы там всех шокировали своим распутным поведением!
- Мама! – укоризненно воскликнул Айвен, как бы намекая, что его распутное поведение уже не может никого шокировать, потому что за долгие годы, которые он его последовательно придерживался, оно успело из безнравственного превратиться в старомодно-галантное – на фоне смены времен и нравов.
- В пять у меня, - и леди Форпатрил отключилась.
Байерли закрыл глаза – недосып боролся с бессонницей и был близок к победе. Потряхивало и пригружало, как в фотонном звездолете на посадке. Айвен оттягивался напоследок у штурвала – сбрасывал, должно быть, напряжение после необъяснимой выволочки от леди Элис.
- Эй, Форратьер, - вдруг позвал он. – Ты что дрыхнешь? Больше не боишься?
- А чего мне бояться? Я на своем месте отключил катапультирование – если грохнешься, крайним окажусь уж точно не я.
- Чего? – спросил Айвен. Голос у него был перепуганный, скорость – почувствовал Форратьер – снизилась. Байерли открыл глаза, выныривая из дремы. – Ты что вообще? Катапультирование на таком флаере абсолютно безопасно. Я как-то на "Дрэгоне", двадцать шестой модели, низковато прошел - так ему все брюхо об скалу снесло, а меня в аварийной капсуле даже не тряхнуло.
- Ага. Вот так ты, значит, флаеры не разбивал.
- Погоди-погоди, аварийку же нельзя отключать.
- На этой модели можно. Да ты не волнуйся, у тебя она работает. Развлекайся на здоровье.
Айвен протянул к панели руку – трясущуюся, удовлетворенно отметил Форратьер – настроил автоматическое управление и надолго задумался.
- Ты больной, Форратьер, - проговорил он наконец. Помолчал еще и, похоже, воспрянул духом. – Ты меня, наверно, опять наколол. Правильно?
- Хочешь – проверь, - улыбнулся Форратьер.

*
В столице пути двух товарищей разошлись.
Форратьер имел полную недосказанностей беседу с одним из своих начальников.
- Форратьер! До нас дошло, что вы превысили свои полномочия.
- Да как бы я посмел! – удивился Форратьер. – Вы же меня предупредили, что выполнение заданий фиксируется на скрытые микрокамеры.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза – Форратьер как можно более оловянно, его начальник – как можно более проницательно. На самом деле СБ, конечно же, не тратило ценное импортное оборудование на то, чтобы контролировать работу столь мелкой сошки. Форратьеру на всякий случай объявили выговор и отпустили с глаз долой.

*
Форратьер полной грудью вдохнул запах родного города - горючее граунд-каров, дым каминов, холодок подступающей зимы. Под ноги легла не скользкая грунтовая дорожка, а надежный асфальт. Наконец-то можно было отвлечься от внезапно свернутого задания, за которое императорская похвала кому и достанется, как не везунчику Айвену.
Форратьера тянуло в любимый клуб – как птицу в гнездо, как улитку в уютную раковину.
Там он и узнал подробности случившегося с ним бедствия.
Когда он вошел, все разговоры смолкли. Прорезалось несколько быстрых шепотков - и снова тишина. Приятели неуверенно поздоровались. С невыносимо громким треском Форкозлов отодвинул кресло, вставая из-за стола.
- Бай, так это что, правда?.. Вы с Форпатрилом рассчитываете пробить в Совете закон об однополых браках? Ну ты тихоня, а я тогда не поверил, что вы правда вместе.
Форратьер похолодел. Но напустил на себя равнодушный вид и с усмешкой покачал головой.
- Без меня меня женили, как говорится. Как ты-то поверил, Алексис, я на тебя удивляюсь! Ты мне опасные идеи подаешь, - продолжал Бай, воодушевляясь. - Если Форпатрил не сделает меня честной женщиной, передо мной сейчас только две дороги – проституция и тунеядство. Плюс еще у моего властительного кузена при графском дворе есть вакансия клеврета и прихлебателя. Так что мне есть куда податься, в крайнем случае - на свежий воздух, к статным поселянам.

"Ох, надо ли все это было?" - думал Байерли, ковыляя домой после на редкость удавшегося псевдомальчишника, в пиджаке с галстуком на голое тело (рубашку он потерял во время стриптиза на стойке). Еще он подрался, доказав себе, что вовсе не утратил форму, и та позорная капитуляция перед Форпатрилом была случайностью. Кредитная карточка ушла в минус после оплаты разбитой посуды и прочих результатов бесчинств, так что на такси можно было не рассчитывать. То, что последовало за дракой, в пылу азарта, пожалуй, было лишним, размышлял Байерли. Впрочем, кому когда мешали легкие, ни к чему не обязывающие отношения.

*
За соседней дверью бушевала не то вечеринка, не то затянувшаяся репетиция. Соседи-актеры – это очень удобно, когда во втором часу ночи чувствуешь в себе силы для продолжения банкета – но не когда мечтаешь о том, чтобы выспаться. Этой мечте Форратьера сбыться было не суждено и по другой причине.

На диване, даже поленившись его разложить, мирно спал, подогнув длинные ноги, Айвен Форпатрил. Байерли вполголоса выругался. Непрошенное ощущение, посетившее его, было точно таким, как если бы получил приглашение в ресторан через десять минут после того, как плотно поужинал вчерашними макаронами. Он злобно дернул Форпатрила за ногу.
- Ты откуда опять на мою голову? Кто тебе открыл?
- Соседка твоя. Впустила меня через свою квартиру. Сказала, что ты будешь не против. Знает тебя, как облупленного, а?
Бай только зубами скрипнул. Надо будет серьезно поговорить с квартирной хозяйкой и замуровать наконец эту проклятую дверь. Мария Вегман унаследовала большую квартиру в неплохом районе и разделила ее на два холостяцких гнездышка. Одно она сдавала ему, а на плату скромно жила в другом и училась актерскому мастерству. Эту квартирку сосватал ему один знакомый танцовщик балета.
- Ты вообще знаешь, какие слухи про нас распустили эти сестрицы Форрынски?
- Да, отличилась Пелагея. И как ей только в голову пришло, а?
- Знаешь, значит. А ко мне зачем пожаловал? Чтобы закрепить достигнутый эффект?
Айвен вздохнул.
- Я вообще-то денег хотел занять.
- А почему среди ночи?
- Я пришел часов в девять. Я еще неделю назад собирался у мамы перехватить, да с командировкой как-то забыл. А теперь она не даст, пока не остынет. Вообще-то мама со мной согласна. Так и сказала: "Не нужны мне такие невестки, как эти Форрынски". А злится потому что ей обидно – как это непрофессионалка распространила дикий слух быстрее, чем спецы из отдела формирования общественного мнения. Одолжи мне крон пятьсот - я отдам со следующего жалования. Иначе я к себе в квартиру не попаду, пока не внесу арендную плату за прошлый месяц – у меня же дверь картой отпирается… - Айвен осмотрелся. – Хорошо тебе! Ты в своем крысятнике с довоенными замками от таких проблем избавлен. Да еще хозяйка ангел.
Байерли выгреб из кармана несколько мятых купюр и пригоршню мелочи.
- Вот что у меня есть. И еще на карте минус триста восемьдесят.
- Ого. У меня минус двести. Ну что ж, хорошо, что еще я не успел вещи распаковать, - бодро сказал Форпатрил, и Байерли заметил у двери его сумку.
- Э! Ты что, жить здесь собрался?
- Ну да, а где же?
- Айвен! У тебя есть мама. Родственники. Бывшие девушки. Школьные друзья. Сослуживцы. Майлз. Почему я?
- Потому что ты самый лучший вариант, - безмятежно объяснил Форпатрил. – С тобой просто. Ненапряжно.
- Ненапряжно? Со мной?... – зашелся Форратьер, оскорбленный до глубины своей сложной, наследственно невротической натуры.
- А главное, ты не станешь капать мне на мозги, со всей этой историей. Ты ведь точно знаешь, что это неправда.
Терпение Форратьера было не беспредельным. К тому же, то бешенство, которого ему бы с лихвой бы хватило, чтобы выставить Айвена за дверь, пошло теперь по иному руслу и уже не допускало сублимации.
- Ну Айвен, учти – ты меня вынудил!
Со всем пылом злорадства, праведного негодования и, что греха таить, долго подавляемого вожделения, Байерли стал своего непрошеного гостя беспорядочно раздевать и грязно лапать – это ведь был единственный способ устранить свое преимущество перед всеми прочими кандидатурами, которым грозила великая честь принять у себя молодого лорда Форпатрила. Потом осторожно разжал объятья. Айвен высвободился. Сейчас, сейчас он с возгласами негодования ринется к двери! Форпатрил встал, но бегством спасаться не спешил. Он потянулся и сказал:
- Давай, что ли, диван разложим.