ИСТОРИИ МОЛОДОГО ЭЙРЕЛА
Мини-зарисовки с http://aral-vorkosigan.livejournal.com/ Рейтинг - джен
|
Перевод Жоржетты, взято с http://aral-vorkosigan.livejournal.com/7632.html
*
Эйрел выговорил вслух: - А я мертвецки пьян.
Лишь двое из его товарищей, Пирс и Табор, еще не отрубились и могли его услышать. Так уж действует на людей гиперводка . Даже на фор-лордов. Лежа на полу в императорской Зеленой гостиной и опираясь локтем на обтянутую изящной парчой Императорскую Зеленую Кушетку, Эйрел рассмеялся и отпил еще. Ощущение, будто в глотку влили порцию жидкой звездной плазмы. Этот напиток, конечно же, был нелегальной штукой.
Интересно, пробовал ли его отец это пойло хоть раз? Наверное, нет. Мать бы его убила за такое. И все же...
Пирс заявил: - Если бы имп'ратор нас сейчас увидел, он бы так орал... - Император сейчас уехал в загородное поместье.
- К черту старого ханжу, - отозвался Табор. Это было достаточно кощунственное заявление, чтобы все трое захихикали. Джайл, лежащий в отключке, захрапел.
Эйрел подумал, что это вряд ли: какие бы слабости и пороки ни были в характере императора, ханжество и лицемерие в их число не входило. Он уже имел случай убедиться, что от любого из своих людей император требует только то, что готов сделать сам. Разве что за исключением одного: сказать правду. Эйрел нахмурился, пытаясь схватить убегающую мысль. Но она ускользнула он его пьяного взора, а вместо нее явилась другая, распутная: а Пирс-то выглядит сексуально. Волосы спутаны, он смеется, он босиком. И ноги у него симпатичные.
Черт. Не лучшая идея возбуждаться на товарищей по караулу. Хоть они сейчас и не на службе. Хватит уже того грешка, что они нажрались незаконной инопланетной контрабандой прямо в императорских покоях. Конечно, сейчас тут нет никого, кроме их собратьев-гвардейцев, а все императорские слуги уехали в поместье вместе со своим господином, но все равно. Эйрел всю жизнь только и слышал о достоинстве, которое надо хранить на императорской службе. Он знал границы. И знал, что эта ситуация из разряда запрещенных. Позорящих.
Мысль эта заставила его рассмеяться, закашляться и отхлебнуть еще.
Тут он услышал какой-то шум. Голоса? Точно. Много голосов. Приближаются. Оп-па.
- Эй, слушайте, - выговорил он, но тут Табор внезапно сложился и захрапел, и лишь Пирс рассеянно поднял бровь.
Голоса, все ближе.
- В окно? - предложил Пирс.
Хорошая идея, только окно было невообразимо далеко, а когда Эйрел попытался вскочить и побежать, получилось у него разве что подняться на колени, прежде чем он снова осел на пол. Пирс, еще менее удачливый, запутался в собственных ногах и впечатался физиономией в паркет. - Мать вашу! - ругнулся он.
И в этот момент распахнулись створки двойных дверей.
Сопровождаемый охраной, придворными, секретарями, слугами - все при исполнении - в дверях стоял император Эзар Форбарра и пристально разглядывал четырех своих гвардейцев. Двое из них явно уже были вне игры, допившись до потери сознания. Еще один лежал лицом в пол в причудливой пародии на позу полной покорности и не шевелился.
Четвертый, Эйрел Форкосиган, неуклюже отсалютовал бутылкой гиперводки. - Ваш' Имп'раторское величество, - выговорил он и ухмыльнулся. - Добро пожаловать. Выпьете?
Все безмолвно застыли на мгновение. На лицах императорской свиты отразились шок, неверие, гнев, а несколько человек попытались скрыть смешок.
Лицо императора оставалось каменным. Он повернулся к своему окружению и приказал. - Идите. Сегодня вечером вы мне не больше не понадобитесь.
С поклонами и вежливым бормотанием они поспешили удалиться, предоставив императору самому наказывать проштрафихшихся пьяниц. Эзар с усилием закрыл за ними двери, выждал минуту. Потом прошагал через всю комнату, тяжело опустился на кушетку и заявил: - Эйрел. Давай сюда.
- Ваш покорный слуга навеки, - не без дерзости прокомментировал Эйрел, вручая императору полупустую бутылку. Пирс, похоже, тоже уснул или из страха сделал вид, что уснул, как опоссум прикидывается мертвым при виде хищника. Эйрел, как обычно, не знающий стыда, не боялся и императора.
Эзар отпил и вытер губы, довольный. - Не пил гиперводки с... в общем, слишком долго. Почти забыл, как это. Эйрел, парень, ты не поверишь, что за хреновый день у меня был сегодня.
Эйрел помог ему стащить сапоги. Потом император вернул ему бутылку, и он отпил снова.
- Где ты взял это пойло?
- Не могу сказать, - честно ответил Эйрел. - Тогда у того, кто достал, будут проблемы. Я не могу. Обещал.
Император глубокомысленно кивнул. - А еще достать сможешь?
- Угу.
- Хорошо. Когда мне понадобится еще, я приду к тебе. Так что держи ее под рукой. Только если тебя накроет полиция, то я про это ничего не слышал, учти.
- Да, сэр. - Эйрел ухмыльнулся.
Эзар покачал головой. - Быть императором - дерьмовая работа, - сказал он.
- А вы еще выпейте, - посоветовал Эйрел.
Перевод Жоржетты, с http://aral-vorkosigan.livejournal.com/7632.html
То, кто ты есть - такая неуловимая штука. С бутылкой в руке Эйрел Форкосиган сидел на парапете на самом верху башни Северного Крыла в Форкосиган-Сюрло, рассеянным взглядом окидывая луга, озеро и поросшие лесом горы. Во вселенной множество людей, так почему он - Эйрел Форкосиган и никто другой? Удача? Гены? Судьба? Случай, осуществившийся в миг любви его родителей. Столетия семьи Форкосиганов воплотились в единственном наследнике. Надежде на будущее. Свете очей его матери. И причине отчаяния отца...
Эйрел отпил еще глоток.
Солнце спустилось низко и отражалось зайчиками в его блестящих сапогах. Он их сам начищал. Вершина его достижений за этот день. Он собирался начистить еще пуговицы на мундире, но не нашел полировальной пасты, к тому же запах у нее был ужасный. Отец любил военную аккуратность. Он считал, что она есть отражение дисциплины, именно того, что он всегда хотел видеть в Эйреле, вместе с чувством ответственности.
Ох, вряд ли.
Вот отец, например, был героем. Как говорили, он вышвырнул цетагандийцев с планеты практически голыми руками, да Эйрелу и самому случалось видеть, как упрямо отец приводит к завершению то, что начал: когда Петр Форкосиган решился – когда его вынудили - поднять восстание против Юрия Безумного. Генерал Форкосиган отказался тогда от отдыха, от удовольствий, от всего, имея на уме одну единственную цель - избавить Барраяр от спятившего кузена своей жены. Вот она, суть форства, воплощена в Юрии: соблюдаемая столетиями чистота крови, невидимая капелька мутаций, чуть-чуть близкородственных браков, неприязнь к людям, неограниченная власть и богатство, и на выходе получаем злобного деспота.
Мегаломаньяка. Убийцу. А ведь он в свое время, как все люди, писался в пеленки, учился завязывать шнурки, гулял, смеялся, занимался любовью... (Ну, может, и не как все, но общий принцип похож). Может, и он сидел, с удовольствием разглядывая свои начищенные сапоги, пока вечернее солнце опускалось за горы?
Отец Юрия был не столько Герой, сколько император и Государственный деятель. Легче или сложнее было Юрию видеться с этим величием за обеденным столом? «Прости меня, отец, но я согрешил».
В семье Форкосиганов было место только для одного героя. Эйрел сражался в гражданской войне рядом с отцом, но тогда он был всего лишь ребенком, перепуганным до полусмерти, преследуемым воспоминаниями об убийстве матери. И когда он в конце концов убивал демона, убившего его мать, то не мог даже ненавидеть этого ублюдка. Вся эта кровь, все страдания, чего ради они были? Чтобы избавиться от человечишки, которого не стоило вообще допускать к трону?
Ему тогда задали вопрос, спокойно и бесстрастно: "Хочешь быть императором?" Эйрел был не худшей возможной кандидатурой. Нет, даже лучшей. Самой лучшей. В его ныне пропитанных алкоголем жилах текла не только кровь Форкосиганов, но и Форбарр, и немало - императорское наследие. Это значило, что головорезы, бывшие его предками, оказались сильнее и жестче, чем кто-либо другой.
С ним говорил сам Эзар Форбарра. Когда императора Юрия низложили, Эзар сказал ему: "Если захочешь, трон твой". Эйрел закричал "Нет!" и бросился вон из комнаты, мимо людей, предложивших ему это ужасную, уничтожающую душу и разрывающую разум на части ответственность. Это искушение. Эту надежду.
Вот отец, тот мог бы с ней справиться. Он бы принял власть и не дал бы ей себя развратить. Он был героем, предводителем, командиром. Но отец не был Форбарра даже наполовину, не был отмечен генами чертовых разбойников и полоумных демагогов времен первых поселенцев.
Может, Эйрелу следовало тогда согласиться. Он знал, что оказался бы лучше кое-кого из негодяев, сидевших ранее на этом троне. Хотя и хуже других императоров. Но не требовалось много, чтобы быть лучше Юрия. Это было под силу и самому Эйрелу, и поваренку, и конюшенному мальчику. Собаке. И даже блохам на этой собаке.
Может, Эйрелу стоило попытаться. Может, он сумел бы отстоять Барраяр в годы хаоса и борьбы, которые за этим последовали бы. Может, ему стоило встать у кормила власти и сделать этот мир лучше. Кто знает, что хуже: новый порядок для истерзанной войною планеты или битвы гражданской войны? Если такова победа, на что было бы похоже поражение? Он бы разделил с Эзаром головную боль и седину, и тот усталый взгляд, который постепенно, месяц за месяцем, менялся на черствую и циничную мудрость его в глазах.
Может, Эйрелу и стоило это сделать, но он не мог. Этот героизм не в его духе. Он не мог пойти на такое самопожертвование - или, скорее, самоубийство. Он видел, как императорство меняло Эзара от просто хитрого политика к жестокой, расчетливой, пустой фигуре, как из него уходили тепло и человечность, как само его существо оказалось посвящено только одной цели: править Барраяром. Эта работа отняла у него душу... за сколько, всего за полгода?
У Эйрела не было мужества принять на себя подобный груз. Никогда не было. Он тогда сбежал – четырнадцатилетний мальчишка, перепуганный, в слезах, - нашел себе место, где спрятаться, и сидел там, пока его не перестали искать.
Трон занял Эзар, и никто никогда не попрекнул Эйрела за его слабость. В следующие одиннадцать лет случалось, что люди, желавшие, чтобы Эзара не стало, приходили к Эйрелу с предложениями занять трон - потому что, говорили они всякий раз, у него больше на это прав, его притязания были бы более законными. Эйрел ничего и никогда им не отвечал. Он слушал, улыбался, получал всю нужную информацию и тотчас докладывал ее (приватно, конечно) самому Эзару.
Эзар Форбарра постепенно сделался желчным, опасным стариком, истинным императором. Он посвятил свою жизнь и все в ней Барраяру, а Барраяр воздал ему заговорами и горькой обидой.
Эйрел не был героем, но он узнавал героизм, когда видел его.
«Любопытство сгубило кошку,» - говаривала мне матушка, но всё без толку: я любопытен. Моя жизнь настолько полна поворотами, что я никогда бы, никогда бы не смог предсказать случившееся со мной: любовь Джеса, неверность Рене, благосклонность Императора. Или с планетой: гражданская война, цареубийство, беспорядки.
Если бы я мог спрашивать – если бы существовала волшебная машина, которая рассказала бы моё будущее – вопросов было бы слишком много. Если бы я встретил невероятного шарлатана с хрустальным шаром, который всё знает – о чем бы я не захотел знать? Я бы хотел узнать всё: буду ли когда-нибудь снова вместе с Джесом? Женюсь ли повторно? Будут ли у меня дети? Выживет ли Барраяр? Найдет ли мир? Когда умрет мой отец? Погибну ли я в бою? Сколько продержится Эзар? Покину ли я когда-нибудь эту планету? Влюблюсь ли однажды снова?
Слишком много вопросов, и я не задам ни одного. Будет неправильно знать ответы.
Правильно или нет, думаю, я знаю некоторые ответы, и размышления приводят меня в отчаяние. Мысль, насколько всё могло бы быть хуже, знай я наверняка, что никогда больше не полюблю, никогда не отойду от Джеса, никогда не продолжу род Форкосиганов, даже не переживу своего отца. И знать, что Барраяр погибнет в войне, будет... невыносимо.
Так что я не хочу знать, и всю жизнь буду делать всё возможное, чтобы удостовериться, что Барраяр не погубит себя при моей жизни, потому что верю, что моя судьба связана с судьбой планеты, и моя честь требует обеспечить его выживание.
Форбарр-Султана: 2741. Императорский дворец, крыло Безопасности.
Подземелья были темными, но не сырыми. Эйрел надеялся увидеть крыс и влажные стены, а вместо этого пристав провел его в полутемную серую камеру, где на простом деревянном стуле сидел император Барраяра. Эйрел остановился за решеткой двери, рассматривая его. Одна ножка стула была короче остальных, и тихое эхо звучало в такт легкому покачиванию императора. Бум. Тук. Бум. Тук.
- Император Ури Форбарра, - провозгласил пристав, словно герольд, приветствующий гостей на балу Середины Лета, и поднял фонарь.
Император, смотревший на их ноги, поднял глаза, но не голову.
- На хрен всё, - сказал он. – Ещё и форкосигановский пацан.
- Лучше говорите с ним уважительно, - сказал пристав. – Завтра он вас убьет.
- Итак, - Форбарра рассматривал мальчика с чем то средним между презрением и любопытством, - Значит они сделали тебя моим палачом.
- Первый удар, - ответил Эйрел. – Я хотел сначала вас увидеть. Это была долгая и тяжелая битва.
- Длиной в мою жизнь.
- Почему вы убили мою мать? Она же ничего вам не сделала.
На императоре была солдатская форма, в которой его и поймали. Воротник расстегнут, пуговица полуоторвана, куртка в пятнах – невозможно сказать, грязь это или кровь. Взгляд одновременно пустой и пронзительный.
- Потому что я мог!
Эйрел сглотнул. Он смотрел на историю. На прошлое. На то, что не должно повториться. Он поклялся себе, что никогда, никогда больше не позволит править планетой монстру: императору, безумному от власти, ярости и безразличия к жизням других.
Его беспокоило, что он видел черты матери в лице чудовища: тонкий нос, брови, изгиб шеи. В юности Форбарра прекрасны. Жизнь Ури только начала искажать его внешность. Непривлекательным его делал не шрам поперек лица, а бегающие глаза, презрительный изгиб рта и хищный оскал.
Раньше Эйрел хотел на него плюнуть. А теперь – убежать. Сейчас Ури был беспомощен, но он боялся не Ури, а силы его личности, жестокости внутреннего безумия, одинаковых с выражением власти. Кровь мужчины – кровь его матери. Его собственная кровь.
- У вас вообще совесть есть? – спросил он.
- Я ем мальчиков вроде тебя на завтрак, - ответил Ури. (Бум. Тук. Бум. Тук) – Маленький наследничек Форкосиганов, всё ещё маменькин сынок даже через два года после её смерти. Думаешь, ты теперь мужчина? Потому что на стороне победителей? Я бы убил твоего отца и сделал бы тебя рабом. И твою сестру тоже.
- Послезавтра, - монотонно сказал Эйрел, - на Барраяре больше не останется рабов.
- Повторяй это себе, Форкосиган, - рассмеялся император, - темными холодными ночами. Есть два вида форов: победители и рабы. Безумцы и красавцы. Кем будешь ты?
- Я придумаю свой способ жить, - горячо заявил Эйрел, и его кузен захохотал: слишком громко, слишком долго, а потом закашлялся, склонив голову.
- До свидания, кузен, - сказал Эйрел.
- Что ж, до завтра, - ответил Ури Форбарра. – Палач.